Аллея от ворот к замку
ледующие по Лахтинскому проспекту гадают, что за забор идет вдоль шоссе и почему в лесном массиве угадываются черты садово-парковой архитектуры. Видны старинные ворота со сторожками и уходящая вдаль прямая аллея. А вот усадебный дом, который можно было бы предполагать в конце аллеи, не виден совсем. Снесен, уничтожен? Отнюдь. Просто принципы барочного паркостроения здесь нарушены, и располагается старинный Белый замок немного в стороне от оси. В облике этого сооружения барочную симметрию разбавляет башня, живописно поставленная сбоку, нет симметрии и внутри. В такой манере к концу XIX столетия строили уже практически все загородные дома, то ли в самом деле полагая, что уподобляют их средневековым замкам, то ли всячески пытаясь уйти от строгости и претенциозности прежних дворцовых ансамблей.
Вот только убранство этого дома разочаровывает. Но его ведь никто и не видел, кроме хозяев и их гостей, а те, подобно нынешним владельцам загородных домов, нуждались в обыкновенном уюте, а не в красоте и утонченности декора. Оттого и не старался особенно зодчий Кузнецов, оформивший стены дома довольно тяжеловесными наличниками и полуколоннами. Не везло северному побережью залива. Несмотря на насаждаемые здесь когда-то Петром I дубки ничего сопоставимого с утонченной роскошью садов и парков южного берега здесь так и не появилось. Единственная усадьба даже проигрывает разбросанным вдоль дороги на Сестрорецк деревянным дачам. Замок этот — уже не белый, а двуцветный — должен оставаться загадочно-недоступным, не показывая никому своего лица, ибо сегодня его черты жестко дополнены техническими аксессуарами.
1919 году опустевшую графскую усадьбу по распоряжению Комиссариата народного просвещения отдали под экскурсионную станцию — сегодня мы бы назвали ее базой отдыха с
естественнонаучным уклоном. Крупнейшие петроградские ученые биолог Комаров и директор Зоологического музея Бялыницкий-Бируля разработали тогда программу, как городских жителей надо знакомить с природой родного края — его флорой и фауной, почвами и минералами. Делать это надо было непосредственно на местности, и Лахта, как природный заповедник, идеально подходила для этих целей. Итак, группы, прежде всего школьники, приезжали на станцию рано утром, завтракали в усадьбе (в голодном 1919 году Наркомпрос выделял станции чай, хлеб и даже сахар). Затем с руководителями отправлялись по специально разработанным маршрутам, посвященным ботанике, зоологии, физической географии, геологии, истории. На прогулке они собирали материал — какие-то образцы растений, камней и даже насекомых. Его разбору и оформлению в коллекции были посвящены послеобеденные часы. Летом в программу обязательно входило купание, подвижные игры на воздухе. Вечером на поезде Приморской железной дороги, благо станция Ольгино была совсем рядом, экскурсанты возвращались в город. Посещаемости станции могут позавидовать некоторые нынешние музеи-заповедники. За время своего существования с 1919 по 1930 год она приняла более ста тысяч человек. Руководил ее работой геолог-полярник профессор Павел Владимирович Виттенбург (1884–1964). Усадьба трансформировалась в турбазу с краеведческим музеем. «На первом этаже размещались лаборатории, террариум, столовая и спальные комнаты для приезжающих, — вспоминает Евгения Виттенбург, дочь руководителя станции. — Из вестибюля широкая лестница вела в залы музея.
| |
У входа в замок уцелели подлинные фонари
В зоологическом чучела животных соседствовали с коллекцией птиц (52 вида). Особый интерес посетителей вызывал муравейник в разрезе — инсектарий с живыми муравьями. В ботаническом отделе 17 видов древесных растений были показаны по этапам роста каждого и в зависимости от условий произрастания». Сама жительница Лахты (Виттенбурги жили на Полевой улице), Евгения Владимировна живо описывает жизнь поселка в 1920-х годах. Она вспоминает художника Альберта Бенуа, акварели которого использовались и в оформлении залов, и для иллюстраций научных сборников, Татьяну Щепкину-Куперник и Корнея Чуковского, которые посильно помогали, участвуя в благотворительных вечерах. Впрочем, сам Чуковский, одно время живший в усадьбе, ядовито замечал, что «учреждение патетически ненужное: мальчишки и девчонки музеем не интересуются, но дуются ночью в карты; солдаты похищают банки с лягушками и пьют налитый в них спирт с формалином».
В 1930 году Виттенбурга арестовали, станцию и все ее коллекции расформировали, в усадьбе устроили детский дом для детей репрессированных. После войны здесь разместился
Радиоцентр. А.П.
 |
Личный опыт
Вячеслав Рогатский
начальник Радиоцентра № 1 — о хорошем прохождении волн на берегу залива
|
Я работаю в Радиоцентре с 1975 года, так что половина его истории прошла у меня на глазах. В 1946 году в Ольгино из буддистского храма перевезли первый «блокадный» передатчик РВ-70, который всю войну транслировал ленинградские программы. Антенну там строить не стали, немцы бы сразу вычислили местоположение радиостанции, ее хитро
поднимали на аэростате заграждения. Наша самая высокая мачта — 205 метров — была получена тогда же в 1946 году по репарации из Германии. Действует до сих пор, но сами
немцы ее когда-то купили в Советском Союзе. Мы регулярно обследуем ее ствол, оттяжки, проводим профилактические ремонты. Помимо длинноволнового передатчика на нее недавно навесили антенны передатчиков ультракоротковолновых. Теперь гоним в эфир помимо «Маяка» и «Радио России», которые передавали всегда, почти все радиостанции FM- и УКВ-диапазона — от «Эха Москвы» до «Радио Балтики». В настоящий момент у нас также монтируется первый мультиплекс для цифрового телевидения. Помимо передачи сигнала, раньше отсюда еще глушили «вражеские голоса». Коротковолновые антенные полотна с разными диаграммами направленности демонтировали к концу 1980-х.
Территория у нас немаленькая — 49 га, охраняется как у любого предприятия. Вы же в Дом Радио или Телецентр тоже с улицы не зайдете. Усадьбе недавно присвоили статус выявленного объекта культурного наследия, на здание получены охранные обязательства, на основании которых мы теперь можем выполнить техническое обследование и реставрационный ремонт в соответствии с требованиями КГИОПа. Но от графов-то у нас осталась лишь мраморная лестница, остальные интерьеры — например, двусветный зал на втором этаже, были изменены еще в бытность экскурсионной станции и детского дома. Но я восхищаюсь, как хорошо спроектировано это здание, даже в самые сильные наводнения подвалы никогда не заливает, так все грамотно забутовано и укреплено. Умели строить!
|
|
|
|
|
Ворота бывшего графского поместья
Парадная лестница. Решетка сомнительна, но вот мраморная колонка — точно подлинная
Руководитель станции Павел Виттенбург
Обложка научного сборника, изданного Лахтинской экскурсионной станцией в 1923 году
|
