тобы понять, зачем мы восстановили фонтаны, надо оценить роль Летнего сада в истории Петербурга, да и всей страны. Ведь именно здесь начиналось профессиональное садовое искусство России. Летний сад сохранил историческую регулярную планировку и зеленый объем, и если рассматривать планировку как основу композиции,
то воссозданные сегодня фонтаны, беседки, другое наполнение боскетов и аллей — это важные детали, поддерживающие основу сада XVIII века.
В барочном саду не может быть центральной аллеи с пустыми площадками. Можно не восстанавливать фонтаны, но тогда давайте и скульптуру уберем, потому что статуи стоят по краям площадок, формируя периметр пространства, где нет центра. Никто никогда не ставил скульптуру на пустых площадках, посмотрите на Версаль! Когда мы лечим деревья, осветляем кроны, мы выявляем облик ландшафтной композиции, которой восхищались наши предки. Почему же в барочном саду на аллее нет такого важного элемента, как фонтан? Аллея не должна быть пустой.
Да, фонтаны исчезли давным-давно… Зато прекрасно сохранились археологические памятники под ними. Мы нашли остатки конструкций, и это позволило нам рассчитать габариты. У нас есть описания фонтанов, мы можем восстановить их отделку, у нас есть аналоги, найдено много фрагментов.
В реставрации существует принцип обратимости. Фонтаны восстановлены не на исторических отметках, а на сегодняшних. Культурный слой по сравнению
с XVIII столетием вырос примерно на метр. Стало быть, процесс обратим, и в любой момент, когда общество решит, что фонтаны и другие воссозданные объекты не нужны, их можно будет убрать. Мы сохранили археологический памятник, он у нас законсервирован. Новый фонтан может быть убран, памятник же будет всегда. В этом плане мы опять-таки
не наносим ущерба Летнему саду как объекту культурного наследия, тут есть предмет охраны, и это, в частности, археология фонтанов и других сооружений. Все здания, которые поставлены на исторических местах, стоят не на закрепленных фундаментах, а на плите, практически на уровне земли, под ними сохранены все конструкции. И вообще, из сотни фонтанов, существовавших в Летнем саду, восстановлены только восемь, так что никто не может сказать, что мы чрезмерно увлеклись именно этой деталью.
| |
Еще перед войной специалисты поставили вопрос о плохом техническом и эстетическом состоянии сада. Было ясно, что надо лечить деревья, что они находятся в угнетенном состоянии, не имеют достаточно света, питания. Деревья входят в возраст, начинают падать. Что с ними делать? Вот на этой аллее нет как минимум двух деревьев, а может, и трех. И непонятно, сажать ли дерево на место упавшего или не надо, потому что, с одной стороны, в Летнем саду в аллеях много утрат, а с другой — внутри боскетов восемьдесят процентов самосева. Так что же, поддерживать его еще двести лет? Вообще, это лес или сад? Если это произведение рук человеческих, то должно поддерживаться первоначальное художественное решение сада, его авторская основа, отражающая то, как люди понимали эстетику ландшафта в XVIII веке. Ведь Летний сад сохранил барочную основу, и мы не вправе ее игнорировать.
Принципиальное отличие пейзажного парка от регулярного — в его планировке, а не в деревьях. Если смотреть только на кроны, не глядя вниз, вы, конечно, увидите естественное дерево, но оценить его в контексте сможете, только когда поймете, какое место оно занимает в планировке. Мы видим, что в Летнем саду деревья стоят в строгом ритме, как и прежде. Они разрослись, но дерево живое, поэтому обратимо. Возьмем липу, высота которой сегодня 30 метров, — нет проблем превратить ее в 10-метровую, стриженную кубом. Даже выросшее, потерявшее историческую форму дерево, возвращенное к своей естественной форме, может путем обратного действия стать регулярным.
Основной структурный элемент Летнего сада — боскеты, своеобразные залы под открытым небом, окруженные зелеными стрижеными стенами — шпалерами. Шпалеры здесь были всегда. Изначально они имели высоту 5 метров, но со временем стали ниже — многие помнят их лет десять назад совсем невысокими, где-то 1,2 метра. Теперь мы подняли их на минимально возможную высоту. Из чего исходили? Высота скульптуры с постаментом 3–3,2 метра, мы предположили, что она не должна быть обрезана, что фоном для скульптуры всегда остается зеленая стена.
Конечно, сегодня по этическим соображениям невозможно убрать сильно поредевшие, но не менее любимые старые липы и посадить на их место формованные кубами деревья, как это было в XVIII столетии. Пока принято другое решение. Сегодня в аллеях сохраняется примерно пятьдесят процентов деревьев. Когда утраты достигнут семидесяти-восьмидесяти процентов, тогда, скорее всего, будет решено заменить оставшиеся деревья и высадить новые. К этому времени уже и сад не будет для нас таким новым, как сегодня. Когда это будет? Посмотрев вверх, на крону дерева, могу сказать: не раньше чем лет через пятьдесят.
|
Облик Оранжереи восстанавливали по ее крошечному изображению на плане Сент-Илера
|
|
|
|
Главный архитектор Летнего сада Николай Иванов
Узор партеров где-то сделан из цветов, а где-то из каменной крошки
Компромисс сочетания старых «неправильных» деревьев и новых регулярных шпалер
|
