СВИДЕТЕЛЬСТВА

Гулянье в Летнем саду. 1 мая 1911 года

М атушки степенно водили по аллеям своих лебедушек в модных обновках, а стоявшие «шпалерами» по обе стороны охотники присматривались к жертвам. Шныряли свахи, сообщая о приданом невест и положении женихов. Гремела полковая музыка, устраивались благотворительные лотереи — для многих это гулянье оказывалось судьбоносным. Вот как описывает свои чувства одна из девушек, привезенная в Летний сад 1 июня 1831 года. «Заходила к маменьке Захарьевна-сваха. Я нечаянно подслушала их разговор. "Человек он молодой, собой видный, хотя еще служит в людях, как женится, так свою торговлю снимет". —"Что ж, покажи, Захарьевна, покажи, — отвечала маменька, — а казать-то где будешь?" — "Допрежь Летнего сада в Духов день и негде, да и самое удобное удовольствие. Вы по дорожке променаж делать будете, а я около жениха постою и ему на вашу королевну и укажу". Я готова была заплакать: меня, как вещь, хотят кому-то показывать! Не бывать этому! Нарочно накануне объемся и заболею! <…> Когда мы приехали на линейке с маменькой к Летнему саду, у решетки и на набережной стояло очень много народу. Я скромно опустила глаза и прошла через ворота, где больше всего толпилось мужчин. Медленною лентою двигались вдоль главной аллеи молодые барышни с матерями. Вдоль всей аллеи, по обеим ее сторонам, плотными рядами стояли женихи со свахами. Карл Беггров. Дворец Петра I в Летнем саду. 1820–1830-е годы К ого тут не было! И военных, и партикулярных, молодых и старых. В то время как мы, невесты, подвигались одна за одной по аллее, стоящие по сторонам ее мужчины осматривали нас с ног до головы и громко толковали между собой и даже называли ту или другую девицу по имени. Хотя я опустила глаза книзу, но все-таки исподтишка смотрела на женихов. Не доходя до конца аллеи, маменька меня дернула за платье и глазами указала направо. В первом ряду я заметила Захарьевну и рядом с нею небольшого тучного мужчину лет тридцати. Белесоватый цвет его волос, а равно и все лицо такого же цвета с еле заметными усиками и бровями мне решительно не понравились. Он уставился на меня по указанию свахи, но я прошла мимо, как будто его не замечая. Пройдя несколько шагов дальше, я взглянула направо и обомлела… Передо мной стоял молодой красавец офицер.

Наши взгляды встретились, я сразу почувствовала особое к нему влечение и совсем позабыла, что обращаю на себя общее внимание, обернула голову и не спускала глаз с офицера. Мы еще раз прошли по аллее. Поразивший меня брюнет военный все еще находился на том же месте. Он снова пристально глянул на меня, улыбнулся и сделал мне под козырек. Я еле помню, что было дальше со мною. Дойдя до Невы, я не пошла обратно с маменькой, как она хотела. Мы добрались до нашей линейки и сейчас отправились домой. Не успели мы отъехать, как сзади нашего экипажа раздался лошадиный топот, я обернулась и увидела снова поразившего меня военного кавалера. В одежде его видна была опрятность, в поступках — вежливость. Он поклонился. Я покраснела, но маменька ничего не заметила. Офицер издали проводил нас до дому, вторично попрощался со мною легким поклоном и ускакал обратно. Я не знаю, что такое со мной, никогда я не чувствовала себя такою счастливой». У вы! Роман с офицером Московского полка, продолжавшийся полгода, закончился для купеческой дочери трагически. Случайно перехвативший записку отец пришел в ярость, сватавшегося офицера прогнал и немедленно выдал дочь за золотопромышленника, вдовца в летах. Дневник девушки заканчивается горестной фразой: «Замужем! Плачу без просыпу! Завтра еду с мужем в Сибирь». Другой купец, Николай Лейкин, вспоминает панику на Духов день в 1862 году, когда до сада донеслась ужасная новость: «Апраксин двор горит!» «Погода была прекрасная, солнечная, жаркая. На аллеях было тесно. Двигались буквально плечом в плечо. Вдруг пришло известие, что Апраксин двор горит. Трудно описать, какая свалка произошла в это время. Пожары были тогда повальными и не ограничивались малыми жертвами. <…> «Рынок горит! Апраксин горит!» — повторялось всюду, и одни бросились к выходам из сада, другие к Лебяжьему каналу, на открытое место, посмотреть, откуда дым, который валил тремя столбами, ибо загорелось сразу в нескольких местах. Бежавшие сшибали друг друга с ног, перескакивали, сами падали, давили друг друга. Те, которые старались подняться, ухватывались за чужую одежду, рвали ее. Раздавались стоны, крики, вопли. Многие женщины лежали в обмороке. Я находился с двоюродным братом на берегу Лебяжьего. В ничем не огражденный канал с крутыми берегами напиравшая толпа стала сталкивать публику. Мой брат полетел одним из первых. К счастью, вода была неглубока. Упавшие перебирались к Царицыну лугу. Я как-то чудом удержался на берегу и спустя добрых полчаса вышел в ворота к Инженерному замку. На аллеях около лежавших женщин суетились мужчины, приводя их в чувство. Рассказывали, что во время паники появились злоумышленники, которые срывали часы, брильянтовые украшения с купеческих дам, браслеты, даже рвали серьги из ушей. Полиция, которой тогда вообще было мало, вся бросилась на пожар. Извозчиков расхватали. Помню бегущих, раскрасневшихся дам и девиц в помятых и разорванных нарядах, мужчин в исковерканных шляпах, цилиндрах. Все бросились к горевшему рынку, чтобы вывозить из огня свое добро. <…> Товара за три дня пожара сгорело на многие миллионы». Сегодня гулянья в Летнем уже не носят ритуального характера. Но некоторые традиции возрождаются. Например, в годы перед реконструкцией летом в саду проходили воскресные концерты духовых оркестров, такой совместный проект осуществили Сбербанк и Государственный Русский музей. Этой весной после открытия Летнего сада музыканты вновь вернутся на его аллеи. А. П.

Публика покупает лотерейные билеты у Кофейного домика. 1 мая 1911 года

В Летнем саду выступает оркестр под управлением дирижера Вацлава Сука. 1922 год