Верхний храм в 2007 году: перекрытия молокозавода уже разобраны, но опоры еще не демонтированы. Фото Станислава Марченко
ое служение в Федоровском соборе началось в 1998 году, когда трудами моего отца — о. Владимира Сорокина — за
забором молокозавода построили и освятили часовню Святых новомучеников и исповедников российских. Уже в 1992-м было решено выселить завод, но все понимали, что сразу собор церкви не вернут. Дирекция приватизировала здание и многочисленные пристройки к нему и успешно сдавала их в аренду. Молока здесь уже давно не было, где-то разливали уксус, где-то майонез, хозяева тянули время, судясь с КУГИ и добиваясь отсрочки решения о выселении. Мы не стали ждать окончания тяжбы и создали приход, чтобы было кому войти в собор. Часовню построили при участии благотворителей по проекту архитектора Георгия Васильева. Когда будет готов собор, ее по требованию КГИОПа
надо разобрать, она ведь находится на территории памятника и статус у нее временный. Однако храм — а это именно полноценный храм, несмотря на название, — многим полюбился.
Было предложение перенести его в Левашовскую пустынь. Надо сказать, что до Федоровского собора на Полтавской улице существовала церковь подворья Федоровского Городецкого
монастыря, для которой и выделили участок рядом с Николаевским вокзалом, чтобы она окормляла работников железной дороги. Ее разобрали, когда достроили в 1914 году собор.
Как вам удалось привлечь в число попечителей восстановления собора Бориса Грызлова? Он что, ваш прихожанин?
Вообще-то, когда-то он жил на Староневском, рассказывал, что покупал бензин по семь копеек за литр на АЗС по соседству с изуродованным храмом. Но я, конечно, не был с
ним знаком. Как я шучу, это высочайшее покровительство лишь плоды катехизации. Мы проводим в храме курс обучения основам веры, который начинается в сентябре и заканчивается к Пасхе крещением в Лазареву субботу. В 2002 году на оглашение пришел владелец телекоммуникационной компании Александр Гусаров. Он настолько проникся идеей восстановления собора, что увлек ею представителей партии «Единая Россия», с которыми где-то повстречался. До кризиса денег хватало, и единороссы рассудили, что
восстановление Федоровского собора, построенного к трехсотлетию царствования Романовых и обезображенного в советское время, вполне может стать громким патриотическим
проектом, в котором им стоит принять участие. При содействии властей Федоровский собор внесли в целевую программу «Культура России», стали давать деньги из федерального бюджета, следом подтянулся город, он финансировал проектные работы, воссоздание колокольни, майоликовой иконы на фасаде, мозаичной иконы Спаса над входом.
| |
А РЖД? У вас на одном из колоколов написано вязью: «…да звонит сей навстречу и в напутствие шествующим чрез Московский вокзал Петербурга».
Да, РЖД и фонд «Транссоюз» тоже были среди жертвователей. Например, заместитель Якунина Олег Атьков вложил немало личных средств, его имя тоже отлили на колоколе.
Нижний храм расписывает знаменитый иконописец отец Зинон.
Как вам удалось с ним договориться?
Мы знакомы с 1989 года, и мне казалось, что рано или поздно — после Печерского, Мирожского, Данилова монастырей, собора в Вене, храмов на Афоне — он должен расписать храм в Петербурге. Именно на Афон мы к нему и ездили с предложением поучаствовать в нашей реставрации. Наверное, я единственный священник, побывавший на Афоне не ради Афона, а ради Зинона. Сначала он категорически отказался, повторив вслед за Аверинцевым, что «варварством является разрушение памятников искусства, но еще большим — их воссоздание». Тогда я послал ему проекты росписи. Дело в том, что до революции нижний храм обустроить не успели, не сохранилось также ни одного изображения, как он выглядел. Мы нашли лишь пожелание Строительного комитета по его оформлению «в стиле новгородских церквей XIII века». Во многом это было и остается чистой фантазией! Кто знает, как выглядели иконостасы до монгольского нашествия? Также указывалось, что вместо иконостаса нужно соорудить каменную преграду, каменный престол, сень и жертвенник.
Михаил Киселев, главный архитектор проекта восстановления, сказал: «Делайте, как сочтете нужным». Я объявил конкурс среди иконописцев, сформулировав два условия: во-первых, должен быть иконостас; во-вторых, иконостаса быть не должно. На суд общины было представлено шесть проектов, по итогам честных выборов равное число голосов набрали два варианта. Но… чем-то они меня не удовлетворяли до конца, их я и отправил Зинону.
Чем объяснялись такие странные условия конкурса?
Получив здание молокозавода, мы служили в этом жутком ободранном помещении. Но это было замечательно! В разрушенном храме церковь видит саму себя как собрание верующих людей вокруг Евангелия. Этот опыт нам бы хотелось сохранить, а потому нам дорог раннехристианский храм — без преграды иконостаса, строгий и открытый.
Когда собираетесь закончить работы?
27 марта будет отмечаться четырехсотлетие дома Романовых. Хотя я предпочитаю называть это столетием трехсотлетия. Но… в 1913-м тоже не успели, освятили храм лишь на следующий год. Поскольку в церковном году два праздника Феодоровской иконы, надеемся успеть ко второму — к 29 августа.
Правда ли, что вы были директором занимавшего храм молокозавода?
Правильнее сказать, что приходу с помощью попечительского совета пришлось выкупить «Петролакт», для того чтобы получить необходимые электросетевые активы. Вопросы:
Анна Петрова
|
|
|
|
|
Настоятель храма Феодоровской иконы Божией Матери о. Александр Сорокин
Часовня на Миргородской улице
До революции позолочен был лишь главный купол, теперь — все пять
Лабиринт в нижнем храме цитирует лабиринт Шартрского собора. Это и символ трудного пути к Богу, и подпись архитектора Дедала — автора лабиринта на Крите
Фрески нижнего храма вдохновлены византийским искусством
Собор вновь облицован белым камнем
Парадная лестница Федоровского собора в 1914-м и в начале 2000-х. Узнать ее можно по полукруглому окну
|
