еличественный дом культуры, открывшийся в год десятилетия Октября, первым делом вытеснил из квартала церковь. Участники мероприятий пожаловались на мешавший им колокольный звон, и храм — по просьбе трудящихся — закрыли. Так на заводской окраине вошли в противоречие интересы деятелей культуры прежней и новой формации, ведь церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи принадлежала Обществу распространения религиозно-нравственного просвещения, призванному оберегать фабричных рабочих от пьянства (и баптизма), иными словами, как писали в советское время, отвлекать пролетариат от классовой борьбы. (Оттого композиция храма вышла такой протяженной: между притвором и алтарем располагался зал для бесед.) Теперь же культурные функции перешли к соседнему дворцу. В 1925 году новая религия схожим образом утверждалась на месте старой, когда под первый в городе советский дом культуры была переоборудована церковь Путиловского завода на проспекте Стачек. Чуть позже южнее построили огромный ДК имени Г аза: прежние размеры зала собраний завод-гигант удовлетворить уже не могли. Вообще же, советские храмы культуры более всего напоминали дореволюционные народные дома. В тех были и театрально-концертные залы, и библиотеки, и кружки — требовалось не так много усилий, чтобы получить из них советские дома культуры. Вот только самих этих народных домов было до революции катастрофически мало. При огромном внимании, которое уделялось в советское время политической пропаганде, этот тип сооружений стал ведущим направлением всего советского зодчества. И как храмы прежде подразделяли на соборы, церкви и часовни, так и здесь установилась своя иерархия: дворцы, дома культуры и просто клубы. Последнее слово прочно вошло в обиход, а ведь до революции никто и представить не мог рабочий или сельский клуб, наоборот, слово это отдавало избранностью, элитарностью. Теперь же им стали обозначать нечто скромное, без претензий. Дом от дворца отличался размерами и монументальностью облика. Кстати, при всей огромности Выборгского ДК изначально он принадлежал к категории домов культуры, сменив статус в позднейшее время. Просто дома должны были сохраниться и в светлом будущем, тогда как дворцы в традиционном смысле слова уходили в прошлое. Дворец культуры — новообразование из того же ряда, что и дворец правосудия или искусств либо храм искусств. Но каким быть рабочему клубу,
Аркады сохранились
от первоначального замысла — многоквартирного
дома Выборгского кооперативного товарищества
| |
дому или дворцу, поначалу мало кто мог сказать определенно. Так вышло, что на пути к идеальному решению новой задачи зодчими было создано немало зданий маловыразительных. Мотив раскрытой книги на фасаде ДК имени Г орького облечен в излишне тяжеловесные формы, в ДК имени Крупской в части деталей слишком классичен. ДК имени Г (как и ДК Ижорского зааза вода в Колпине) строили чересчур долго — воистину как соборы! — несколько раз меняя замысел. Вот и получилось, что не только в Москве наиболее удачными постройками этого типа оказались все-таки не слишком большие клубы Константина Мельникова, но и в Петербурге нет ничего лучше двух скромных домов культуры, посвященных вождю революции. Один из них носит его имя (строил Владимир Щуко на проспекте Обуховской Обороны), другой — отчество (ДК имени Ильича на Московском проспекте — настоящий шедевр конструктивиста Николая Демкова). ДК Выборгского района вряд ли мог мог получиться лучше, поскольку зодчие (сначала Григорий Симонов, затем Александр Г егелло и Давид Кричевский, которым Симонов этот заказ уступил) оказались связаны по рукам и ногам существующей коробкой недостроенного доходного дома. Возвели его до революции, правда лишь на три этажа в высоту, так что к середине 1920-х дом имел вид руины. Но все-таки решено было сохранить его основание, более того, часть здания со стороны Ломанского переулка достраивать именно как жилой дом — здесь и сейчас живут. В предреволюционном Петрограде отдельные землевладельцы уже не могли осилить доходные дома, занимавшие порой целый квартал, их возводили специально создававшиеся товарищества-кооперативы. На набережной Карповки, Большом и Каменноостровском проспектах строительством таких гигантов занимался Алексей Зазерский, получивший заказ и на дом Выборгского кооперативного товарищества для устройства постоянных квартир в Ломанском переулке. Он везде использовал примерно одну схему: при не слишком протяженном фронте застройки по красной линии количество дорогих квартир увеличивалось за счет устройства глубоко врезавшихся в квартал парадных дворов, на французский манер называемых курдонерами. Они не отменяли, конечно, присутствия дворовколодцев (куда могли выходить окна комнат прислуги), как и глухих стен-брандмауэров, давно ставших привычным атрибутом плотной застройки имперской столицы в период капитализма. Этой изнанкой можно и сейчас любоваться из соседнего сада. Так ли уж она плоха?
Некогда голый
конструктивистский фасад
после войны
украсили то
ли кружками,
то ли венками
|
|
(Наверху) Глубокий
курдонер был
спланирован
изначально
не для клуба,
а для доходного дома
(Внизу справа) Новый дом
культуры
в Ломанском
переулке.
1928 год
Архитектурный критик и историк искусства Г еоргий Лукомский, на словах поборник вечной классики, а на деле человек, искренне стремившийся найти способ вдохнуть в русское зодчество новую жизнь, незадолго до революции не без восхищения писал о громадах новостроек (то есть тогдашних доходных домов), увиденных, однако, не со стороны парадных фасадов с привычными колоннами, а с обратной стороны. Г де-то здесь, в этих голых многоэтажных массах, пригрезилось ему светлое будущее. Автор как в воду глядел: теперь таких домов пруд пруди. Но в прежние времена какие-то фасады все-таки предполагались. Со стороны улицы Комиссара Смирнова и сейчас видны реликты первоначального замысла — аркады на столбах, плавно переходящие в позднейшие попытки украсить здание ДК уже на новом «классическом» этапе, в 1930-е. От стилистики авангарда нечто передалось пристройке нового зала в годы борьбы с излишествами. Едва ли справедливо, однако, относить такую бесфасадную коробку к конструктивизму, в отношении лучших памятников модернизма правильнее говорить о всефасадности. Простой отказ от традиционных украшений никакой новой архитектуры породить не мог. Здесь, на Выборгской, получился курьезный гибрид: дом, ставший клубом, утративший классические украшения, затем вновь их обретший, опять утративший и так далее. Он отлично подходит для района фабрик и заводов — безликий монстр, едва ли достойный замечательных зодчих Г егелло и Кричевского, на тот момент еще не нашедших свою манеру. Но предчувствие чего-то нового здесь, вероятно, есть. Только это новое — массовые типовые дома второй половины XX века. И. С.
Похожий
рисунок
на сводах —
на станции
метро «Влади-
мирская»
|
