ульт строгих решеток из высоких копий возник в 1950-е годы под влиянием мощного местного мифа о «лучшей в мире из оград» — решетке Летнего сада. В эпоху борьбы с космополитизмом ее особенно полюбили, когда открыли, что автором мог быть нацмен (чуваш) Петр Егоров, — это казалось предпочтительнее француза Валлен-Деламота, немца Г еорга Фельтена или итальянца Джакомо Кваренги. Но последнего у нас все-таки ценили, а потому мотивы решетки Ассигнационного банка (со стороны Садовой улицы) легко прочитываются во многих решетках послевоенного десятилетия — оттуда, к примеру, массивные пилоны и шары на столбах. Но уже решетка Андрея Воронихина с за -
| |
падной стороны Казанского собора казалась излишне вычурной, не говоря о необарочной ограде Зимнего дворца Роберта Мельцера (ее перенесли к саду на проспекте Стачек) или же решетке у Спаса на Крови Альфреда Парланда! Нет, правильная ограда должна иметь жесткий ритм металлических прутьев-копий меж каменными столбами. Такого рода ограждения распространились в годы послевоенного благоустройства по всей стране, став непременным атрибутом городских садов и стадионов. В этом квартале столбы и решетки изрядно покосившиеся, ведь их никто никогда не реставрировал. Но они и поныне замечательно контрастируют с глухими бетонными заборами соседних промзон. И. С.
|
|
Образец для
подражания — решетка
Кваренги у Ассигнационного
банка на Садовой улице
|
