 |
Слово редактора
АННА ПЕТРОВА
о Пушкине как об острове
|
ак известно, название Царское Село — это измененное «Саарская мыза». Саари — по-фински «остров», но о каком же острове шла речь здесь? Вокруг ни озер, ни рек, одни болота. Вероятно, возвышенность, на которой стоял шведский господский дом (после на его месте построили Екатерининский дворец), в XVII веке воспринималась оазисом среди топи блат. Даже сейчас, когда между Петербургом и Пушкином уже не болота, а поля, город появляется на горизонте отчетливой зеленой шапкой парков, в которой поблескивают золотом купола храмов. Пушкин и по духу остров, особенно среди убогих поселений области. Выправка города при царской резиденции, где неукоснительно поддерживали просвещенный порядок, удивительным образом не была утрачена за годы советской власти, хотя улицы, как везде, были переименованы во что-то красноармейское, урицко-володарское. Но если в Павловске и Гатчине по-прежнему существуют улицы Карла Маркса, 1-го Мая и 9-го Января, то в Пушкине почти всем проездам вернули исторические названия. И эта сильная местная идентичность, гордо пестуемая царскоселами, ощутима на каждом шагу. Пушкин и сейчас не спутаешь с Петербургом: слишком много зелени, невысокие дома и почти нигде нет застройки «единой фасадой». Неудивительно, что местные жители готовы тратить на дорогу в Питер по два часа, но о переезде и не помышляют. Этот номер посвящен части, которая имеет собственное имя, — Софии. Екатерина II задумала за оградой своего парка образцовый уездный город, с широкими улицами, стройными громадами административных зданий и Софийским собором в центре, напоминающим Софию Константинопольскую. Но после смерти императрицы жители переселились поближе к дворцу, в слободу, из которой и выросло потом Царское Село. В опустевшей Софии расквартировали полки. Некоторые кварталы до сих пор заняты воинскими частями и военными училищами. И в этом тоже чувствуется сила традиции.
|
