???
бычно, чтобы «Квартальному» напроситься «в гости» к какому-нибудь учреждению, нужно неделю потратить на переговоры: писать письма «с шапкой», дозваниваться в надежде узнать, кому их расписали, согласовывать цель визита с директором, высылать пресс-службе вопросы. Но иногда даже после всех сделанных «ку» встреча может в последний момент сорваться. Визит на гардинную фабрику решился за два звонка: «Приходите, все расскажем и покажем». Открытость работников, от гендиректора до вязальщиц и сновальщиц, кажется, можно объяснить так: они искренне гордятся своим предприятием, переживают, что их шторам, гардинам, кружевам все труднее конкурировать с аналогичными товарами из Турции, Китая и Беларуси, но перевооружить производство, закупить новое оборудование нет возможнонисти.
 ???
При этом фабрика — одно из нужно старейших предприятий города (в советское время была крупнейшим налогоплательщиком Петроградского района), работает на этом месте уже сто восемьдесят лет, не прекращала выпуск ни в революцию, ни в блокаду, ни в 1990-е, когда многие предприятия встали из-за нехватки сырья, проблем с платежами, потери заказа. Она пережила акционирование и приватизацию, коллектив после них, конечно, поредел, но многие мастера работают в цехах по тридцать с лишним лет. На «Гардинку» отправляет на практику своих студентов Текстильный институт: больше таких производств в городе не осталось. Компания ведет историю с 1834 года, когда на берегу Большой Невки начал работать ткацкий цех по производству гладкого тюля (слово пошло от французского города Tulle, где еще в XVII веке наладили выпуск «сетчатой» ткани). Вскоре одному предпринимателю оказались не по карману расходы на расширение производства, и в 1837 году было образовано акционерное товарищество на паях. Оно регулярно участвовало во Всероссийских промышленных выставках, его занавески, скатерти, кружевные шарфы и прочее стабильно отмечались призами. В 1865 году товарищество получило право изображать государственный герб на своих изделиях, вывесках и рекламе. Это было «знаком качества» и свидетельствовало, что продукция поставлялась к императорскому двору.
???
|
|
В столице она продавалась без посредников, а в провинции — через представителей товарищества. Как следует из рекламного объявления 1902 года, ткацкий отдел производил «гардинный тюль белый, крем, беж и экрю — более 400 рисунков, фестоны для окон и гардинные подхваты, тюлевые покрывала, скатерти, салфетки, тюль гладкий, тюль с мушками для вуалей: белый, черный и крем разной ширины и доброты». А белильный отдел принимал для отбеливания и аппретирования (пропитки и выравнивания. — Прим. ред.) «марлю, вату гигроскопическую, бумазею, кисею, муслин, одеяла пикейные и фасонные, чалмы, полотенца, платки, тесьму, пряжу бумажную и льняную». После революции фабрика была национализирована, а в 1922 году ей присвоили имя революционерки Конкордии Самойловой (только что умершей от холеры). С этим именем фабрика работала до 1974 года, когда, прибавив филиалы на Ремесленной улице и в Токсове, она стала Гардинно-кружевным объСединением.
???
егодня на предприятии работает около трехсот человек. По-прежнему выпускают тюль и кружева, зеленую сетку, которой занавешивают фасады ремонтируемых домов (в войну, кстати, фабрика, даже обесточенная, красила маскировочные сети). Вязальные и кружевные машины в цехах — немецкие, фирмы Bruckner, установлены еще в 1969 году. На них можно менять рисунок, но нельзя принципиально изменить технику плетения, поэтому петербургский тюль легко узнаваем. Новые рисунки принимаются худсоветом, а меняют их на станках в зависимости от того, какой узор лучше продается. Сырье — полиэфир — покупают в Беларуси за валюту. Рады бы брать отечественное, но и Курск, и Тверь выпускают слишком тонкую нить. Поскольку своим фабрикам белорусы отпускают тот же полиэфир на 15 процентов дешевле, а те торгуют произведенной из него продукцией в России без ограничений, конкуренцию в цене с белорусским тюлем петербургский проигрывает уже на старте. В советское время фабрика работала в три смены, гардины и кружева отправляли по всему Союзу, в фирменном магазине на углу Ординарной улицы и Большого проспекта всегда стояли очереди. Сейчас смена одна, магазин — на первом этаже (вход с Казарменного переулка), цены там старорежимные: шторы — по 200– 400 рублей, кружева — по 2–3 рубля за метр. Работники фабрики как один уверяют, что дома у них висит лишь «родной тюль», а к органзе, капрону, жалюзи душа не лежит. А. П.
???
|
|
|
|
|
 |
Инсайд
Алевтина Щетинина
Генеральный директор ОАО «Гардинно-кружевная компания»
|
Советском Союзе работали пять подобных фабрик, сегодня две: наша и в Моздоке. Я работаю на «Гардинке» с 1973 года, директором была избрана в трудный момент, когда нам предстояла приватизация, в 1994-м. Сейчас уже вспоминаю ту пору без содрогания, но тогда ситуация была непредсказуемой. Производство наше никому, кроме нас, не было нужно, всех интересовали здания и земля. Ко мне регулярно приезжали «с предложениями», но я, попросив незваных гостей убратьсиз кабинета охранников, молча сидела и молилась, чтобы Он помог мне с правильным решением. В результате сложилось мнение, даже лестное для меня, что со мной ничего не поделать. Люди не понимали, что не все продается и покупается. Мы приватизировались по третьему из сценариев, предложенных правительством: 20 процентов акций давали предприятию сразу, еще 20 — если оно не обанкротилось, 10 можно было купить со скидкой, остальные акции — на чековых аукционах. Представители различных организаций буквально дежурили в ту пору у наших проходных, предлагая работникам продать их акции. Собрав некий пакет, они могли бы диктовать нам условия. Но нам удалось — спасибо дружному коллективу! — сохранить фабрику. Поначалу спрос на наш тюль был огромным, мы подкопили средств, выиграли суд у города, требовавшего выкупать все старые корпуса по рыночной цене, постепенно приватизировали не только здания, но и землю. Пришлось расстаться, правда, со зданиями детсада и яслей на Чапаева, но поскольку возраст наших работников уже пенсионный, детей перед сменой в садик никто не отводит. Часть помещений мы сдаем в аренду, предпочитаем производственников: трикотажников, швейников, строителей и других. У нас своя котельная и водозабор из Невы, водонапорная башня действует как в XIX веке. Мы фильтруем все стоки, так что «Водоканалу», который нас регулярно проверяет, придраться не к чему. Что дальше будет с самой фабрикой, трудно сказать. Государство не поддерживает производство. Никак. Надеяться можно только на себя.
???
???
???
|
