Сад камней. Мастерская художников на Главной ул., 20

Когда в середине 1980-х "левые" художники стали осваивать под мастерские старые дома в Коломягах, Шувалово и Озерках, они искали уединения, особой атмосферы, вдохновения, которое дарит близость к природе. В те, теперь уже мифологические, времена брошенные памятники дачной архитектуры пустовали и разрушались, по совхозным полям турнепса бродили коровы, а место под здешним солнцем делили в драке только белки с воронами. Жилищные власти выдавали тогда разрешение на аренду мастерской по факту заселения, и художники собственными руками поднимали из руин пустующие полуразрушенные дома.

Сюжет "бегства на природу" встречается в истории искусства множество раз. Но на сельскую идиллию каких-нибудь французских барбизонцев это не было похоже - слишком уж суровый быт. Зимой ветхие дома не протопить, за водой нужно ездить с санками к колонке, удобства во дворе, да еще и милиция наведывается на предмет уличения в тунеядстве. Романтики остается немного. Но особый дух первобытного острова прямо в городе, как будто выпавшего из общей жизни и потерявшегося в складках истории, все компенсировал. Старожилы узнают эту странную ауру - заторможенную повадку времени - в фильмах Андрея Тарковского.

Сегодня "Деревня художников" - официально признанное творческое объединение (с 2001 года). Но поначалу многие даже не были знакомы. Связи выстраивались постепенно - и вследствие душевной близости, и из простой необходимости взаимопомощи, и на почве совместных проектов. В отличие от большинства художественных объединений у "деревенских" художников нет общей идеологии, стиля или выставочной стратегии. Они связаны только географически, что в данном случае значит "общим упорным пристрастием к самоуглублению и независимости".

На территории собственно старых Коломяг располагаются два художественных "гнезда". Обитатели скульптурных мастерских на Главной улице, 20, и Тбилисской, 41, были в числе первых переселенцев. На Главной работает целая династия: Лев Сморгон - один из столпов ленинградской школы скульптуры, Александр Позин и Марина Спивак (дочь Сморгона) - художники, начавшие активную деятельность в самом конце 1970-х годов, и их дочери - Катя и Инна Позины. На поляне перед домом - сад скульптур. Прямо из травы вырастают гранитные "конструкторы" Сморгона. Полуабстрактные, но читаемые фигуры - "Авраам" и "Исаак", "Венера", "Скульптор" - собраны из множества отдельных каменюк, поставленных друг на друга и как будто только слегка тронутых обработкой. Кажется, что они держатся чудом. На самом деле - собственным весом и точным расчетом скульптора. Они не без юмора раскрывают родовое свойство скульптуры - отражать борьбу тела со всемирным тяготением (изображения лежачих в скульптуре редкость).

Александр Позин тоже много работает с камнем в сходной технике. Но его подход скорее "от живота", чем "от головы". Его почерк - сочетания фактур и неожиданные перемены "настроения" каменной формы - от эротического томления до самоиронии, от кокетства до издевки. Обходите вокруг такую фиговину - непременно в трещинках, черточках, дырочках, - а она вас уже и захотела, и оттолкнула, и попробовала соблазнить, и обругала, и пожалела, и посмеялась. Кроме камня Позин работает с деревом и всяким подобранным по окрестностям хламом. Остроумные объекты превращают жанр found object, ставший в международном арт-контексте уже респектабельным и коммерческим, в заразительное скульптурное ерничество. Получается что-то вроде домашнего arte povera ("бедного искусства"), честно пытающегося остаться самим собой в мире высоких технологий.

В работах Марины Спивак больше истории, символизма, нарративности. Ей удаются грандиозные эпические циклы, вроде бронзовой "Империи" - множества голов воинов, разверзших рты, дырявых и пустых внутри, будто поеденных коррозией, и небольшие камерные работы, про которые сразу думаешь, что с ними, как с любовником, лучше остаться наедине. Одна из лучших работ Спивак - серия текстильных коллажей из винтажной одежды, откровенно рассказывающих и о времени, и об истории, и об авторе (они были на недавней совместной выставке Позина и Спивак в Манеже под знаковым названием "Сделано в Коломягах").

Около ворот сада - огромные куски гранита, заготовленного для работы. Гости получают редкую возможность прочувствовать связанность творческого и чисто физического процесса в скульптуре. Здесь понимаешь, что держать скульптуру в музее - преступление. Там она становится "невидимой", потому что по-настоящему ее можно "увидеть" только телом, сопоставляя собственную форму с объектом. Камень надо трогать, обнимать и гладить. С ним надо жить. "Со скульптурой жить хорошо", - говорит Марина Спивак.

Инна Позина тоже училась на скульптора, но больше занимается видеоартом и анимацией. В окнах мастерской на Тбилисской - ее светящиеся коллажи-витражи (она называет их "световыми объектами") и старые бутыли с разноцветной жидкостью, которые неоднократно становились частью инсталляций, кино- и фотосъемок. Интересен и сам дом - типовая дачная постройка начала XX века - с деревянной резьбой и двухэтажной верандой. Во дворе вокруг дома - постоянная выставка скульптур Дмитрия Вердияну и Валерия Бытки.

В пяти минутах ходьбы по Детской железной дороге, на территории бывшей деревни Мартыновки, ближайшей к Коломягам (имя сохранилось в названии улицы, ведущей на озеро Долгое), на Новосельковской, 16, находится штаб "Деревни художников". Над входом - трогательная неоновая надпись: "Сельская жизнь". Это галерея. Здесь издают одноименный журнал, устраивают выставки и показывают экспериментальное кино. Дом построен в 1910-х годах, о чем узнали при ремонте, обнаружив нижний слой газет под обоями со сводками начала Первой мировой войны. В пропорциях дома угадываются черты модерна - в рисунке больших окон, гранитном фундаменте, форме кровли. Во дворе дома - двухметровые красные розы, внутрь цветка можно забраться через дыру в боку. Подарок русско-немецкого художника Сергея Дота прошлогоднему фестивалю "Мастер-класс" украшал застеленную травой в память 60-летия Победы Дворцовую площадь. В мастерской работают Марина (Маня) Алексеева и Борис Казаков. Казаков создает уникальную рукотворную анимацию. Фильм под названием "Колы" был награжден Гран-при фестиваля "Киношок".

Напротив, через крошечную площадь, где останавливается 40-й автобус, на Рябиновой улице, 2, находится так называемый Пушкинский домик. Название приклеилось к дому с 1999 года, когда художники праздновали здесь альтернативный юбилей поэта. С тех пор флюгер-Пушкин на крыше указывает направление ветра, а на стене без дураков красуется "отпечаток руки Пушкина", спрятанный под стеклом в рамочке. Еще с улицы видны некоторые арт-объекты, расположившиеся в саду. Например, гигантская каракатица из ржавого железа, ползущая по стволу дерева. Они поселились здесь после фестиваля "Мимикрия", когда множество местных и приглашенных художников маскировали свои произведения под естественные элементы ландшафта. Хозяйка мастерской Татьяна Николаенко, автор куколмобилей, известных всем по витрине Театра марионеток, ежегодно бескорыстно проводит летнюю школу "Мы живем здесь вместе с художниками". Соседские дети посещают мастерские, занимаются керамикой, живописью, скульптурой. А заодно узнают историю места, в котором живут. Мало кто даже из взрослых знает, что Петров-Водкин написал "Купание красного коня" на втором Суздальском озере, а Блок сочинил здесь "Незнакомку".

Ближе к озерам, в Озерках и Шувалово, находятся мастерские Дмитрия Каминкера и Гели Писаревой, иконописная мастерская Татьяны Колибабы и другие. Оттуда на улицу Правды прибыли каминкеровские "Слепой" и "Глашатай", а на берег второго озера - гигантский гранитный "Гребец". Памятный знак на Аллее чернобыльцев в Приморском районе, металлический декор на фасаде Театра Европы, памятный знак женщинам - бойцам МПВО на Кронверкской улице, 19, "Охота на китов" (во дворе Музея городской скульптуры) - все это может быть снабжено лейблом "Сделано в "Деревне художников"". Но деревня уже почти перестала быть деревней. Приметы сельской жизни стремительно испаряются. Город наступает, к деревянным домам вплотную подступили многоэтажки.

Гротескность этой ситуации остро переживается художниками. Неумолимые перемены побуждают их собирать следы и свидетельства прошлого, даже если остальным они кажутся пустым хламом, и тщательно документировать уходящие реалии. Все это, конечно, идет в дело, включается в арт-процесс. Получается, что художники делают искусство из того, что выброшено жизнью. В этом смысле они исполняют роль хранителей места, сражаясь со стихией стандартизации, пришивая на живую нитку оторванные куски реальности, восстанавливая смысл и связь времен.

Поэтому сегодня художники нужны этим местам больше, чем те им. Не только для того, чтобы заполнять вакуум культурной жизни городской окраины праздниками и яркими событиями, такими как "Плоты" на озерах, когда произведения искусства спускают на воду, или проводы Масленицы перед шуваловским вокзалом, мастер-классы и симпозиумы. Творческие мастерские впитали исчезающую атмосферу старых Коломяг, и теперь уже только они могут работать как ее генераторы. Очеловечивание ландшафта, которое раньше было "поручено" стихиям природы и времени, теперь исключительно в руках художников. Дарья Агапова

Мастерская на Тбилисской ул., 41