Банный баран нынче изумленно смотрит на новые ворота – прямо перед банями возводят высотный дом

Все начиналось с железной дороги и модернового вокзала работы финского архитектора Бруно Гранхольма. Вокруг появились элегические дачи, где чеховские герои - курсистки, средней руки чиновники, купцы, инженеры-путейцы, офицеры - вели долгие разговоры о светлом будущем, а рядом это светлое будущее приближали большевики. На проспекте Энгельса сохранился дом, где в 1917-м обсуждался план вооруженного восстания. От той эпохи остались лишь отдельные дачки да огромный валун в одном из дворов Дрезденской улицы с надписью Villa Cumbergia - здесь была дача знаменитого бронзолитейщика Андреаса Кумберга. Названия улиц напоминают о старинных русских городах, где располагались императорские "уделы". Сегодня между близнецами - Елецкой и Енотаевской - трамвайное кольцо и вестибюль метро. В советское время улочки тоже казались близнецами, ибо носили имена старых большевичек Фотиевой и Фофановой. По другую сторону проспекта Энгельса - наследие 1960-х, звонкие имена городов-побратимов Ленинграда: Манчестерская, Дрезденская, Гданьская и Гаврская. Помню, как в детстве мне тяжело давались эти "г" и "р". От дачных времен осталась только Рашетова улица - в честь француза-помещика Рашета. Теперь в автобусах ее объявляют как улицу какого-то Рашетова.

Конструктивизм первых лет нового Советского государства обошел Удельную стороной, да и архитектуры 1930-х здесь почти нет - только Ярославские бани, напоминающие с фасада странное палаццо. Огромные бараньи головы задумывались как фонтаны, но так и остались без воды. Во время войны восточнее Удельной находился "ложный аэродром" - фанерные макеты самолетов должны были отвлекать фашистов от настоящего аэродрома в Сосновском лесопарке. Судьба забросила сюда в зенитно-артиллерийский полк радистку из Москвы Женю Магидину, мою будущую бабушку - красавицу брюнетку, которую все почему-то считали грузинкой. После войны она вернулась в Москву, а сорок лет спустя ее дочка - моя мама, выйдя замуж, переехала жить в места семейной боевой славы - на Удельную. К этому времени район покрылся кирпичными хрущевками, среди которых проглядывали комфортабельные "точки"-многоэтажки - памятники оптимизма брежневской поры. Наша двенадцатиэтажка на Гаврской, 8, - кооперативный дом Академии наук, соседняя - Академии художеств. В народе квартал звался "районом еврейской бедноты". Первые жители домов ходили другу к другу в гости, помогали в случае чего, потом одни умерли, другие - уехали искать лучшей доли, на их место вселились люди "со стороны", вроде моих родителей. Но по-прежнему старались дружить, как в деревне.

«Круглый» универсам уже растерял былую славу местного «Елисеевского»

Помню, как со мной, четырехлетним, сидела пожилая мать ныне покойного академика Панченко. Сам Панченко - огромный, с длинной седой бородой, пугал нас своим строгим видом. Между нашими двенадцатиэтажками уцелели до сих пор остатки яблоневых садов. Одичавшие яблони цветут, но уже не плодоносят. Как-то в начале 1990-х мама сварила варенье из диких яблок, и я с некоторой опаской ожидал, что мы все тоже одичаем.

Была у нас и местная достопримечательность - построенный в футуристическом для 1970-х стиле Комбинат скульптурных работ на проспекте Тореза, 98. У заднего входа в причудливом беспорядке всегда валялись разбитые бетонные формы - огромные головы, плечи, локти и бюсты вождей, по ним было здорово карабкаться. А рядом из блестящей красной бронзы собирали новые скульптуры. Теперь вместо художников и скульпторов здесь распоряжаются клерки. С толковыми магазинами в округе всегда была напряженка. Из знаменитых - гастроном на Скобелевском, 8, из-за своего скругленного угла прозванный в народе "Круглый". В перестроечные времена он считался местным "Елисеевским" - тут было все, но дорого. Мраморные прилавки и плакаты с разрезанными коровьими тушами сменили банальные витрины универсама "Находка". В середине 1990-х Удельная стала резко меняться, в привычных зеленых двориках поднялись кирпичные "индивидуальные" многоэтажки. Жители, конечно, протестовали, некоторые дворы даже удалось отстоять. Так получилось, что теперь и я живу в одной из таких новостроек. Уехал было с Удельной, да вернулся. И не жалею.

Удельные Хроники 1832 - земли на 6 версте Выборгского тракта (пр. Энгельса) отдаются для создания Удельного училища. Его выпускники будут управлять крестьянскими уделами, с которых "кормились" члены Императорской фамилии. От Выборгской дороги к корпусам училища проложен широкий проезд (Скобелевский проспект), вся местность с тех пор называется Удельной 1865 - после отмены крепостного права училище закрыто. Его поля вдоль Выборгской дороги распроданы под частное строительство. Появляется мелкая и густая сетка удельнинских улиц, названных в честь русских городов 1870 - открылось движение по Финляндской железной дороге, заработала станция "Удельная" 1870 - в покинутые корпуса Удельного училища въезжают городская больница для душевнобольных. По соседству закладывается комфортабельный Дом призрения для знатных пациентов. Благодаря этим больницам на Удельную в начале века пришла цивилизация - электрическое освещение и телефонная связь 1890-е - Удельная становится оживленным дачным пригородом 1911 - спортивные кружки "Удельная" и "Надежда" объединились в "Унитас", ставший сильнейшим футбольным клубом столицы. В команде играли пять легендарных братьев Бутусовых, будущий писатель Виталий Бианки и будущий английский разведчик Петр Соколов 1919 - две больницы для душевнобольных объединены в одну, в 1931 году ей присвоят имя большевика Скворцова-Степанова 1929 - закрыта церковь св. Пантелеймона, служившая приходским храмом для всей Удельной. Возвращена верующим в 1990-м 1938 - построены Ярославские бани на Ярославском проспекте Начало 1950-х - между Скобелевским проспектом Удельным парком возводятся малоэтажные "немецкие коттеджи" 1960-е - кварталы между пр. Энгельса и Удельным проспектом у Поклонной горы застроены типовыми пятиэтажками 1982 - открылась станция метро "Удельная" 1990-е - началась уплотнительная застройка удельнинских дворов