В немецких семьях музыка традиционно занимала важное место

Немцы поселились на этих землях при Андрее Шувалове в 1868 году. Земли у графа купили внуки и правнуки первых немецких колонистов, приехавших в Россию по приглашению Екатерины Великой. Императрица знала, чем заманивать на пустующие просторы бескрайней России трудолюбивых, но угнетенных соотечественников. Она обещала им бесплатно казенные земли, освобождение от воинской повинности и налогов на срок до тридцати лет, сохранение уклада жизни и свободы вероисповедания. (И это при том, что на русских крестьян распространялась одна из самых жестких крепостнических систем.) Некоторые жители Гессена, Вюртембурга, Бранденбурга и других немецких земель не сразу, но поверили и отправились за тридевять земель - в степи Оренбурга, Астрахани, Белгородской и Тобольской губерний. Все они следовали транзитом через Петербург, точнее, через Ораниенбаум, где их регистрировали, "подводили под присягу" и отправляли дальше. Часть переселенцев осела вокруг русской столицы, которая также надеялась с помощью немцев решить продовольственные проблемы. Самые крупные немецкие колонии сложились на Неве напротив Рыбацкого (Ново-Саратовская, ее жители направлялись под Саратов), в Колпине (Ижорская) и на Средней Рогатке - там, где сейчас разбит парк Интернационалистов. Не все оказалось так, как было обещано, и приехали далеко не те, кого ожидали, но легендарные немецкие педантичность, упорный труд и благоразумие свою роль сыграли, и скоро немецкие колонии являли завидные образцы процветающих сельских хозяйств. Поскольку младшие сыновья колонистов не могли наследовать отцовские земли (те доставались старшим), они были вынуждены основывать новые дочерние колонии. Средства уже были и без государственных подачек, в 1830-е годы разбогатевшие немцы начали покупать земли в окрестностях Петербурга. Между Мурином и Лесным (владения графа Воронцова) возникла колония Гражданка, в 1860 году на эксшуваловских землях появились Каменка (1865) и Новое Парголово (1868). Новые колонии росли как на дрожжах и окружили к 1870-м почти весь город: Ручьи, Муринская, Янино, Фарфоровская, Веселый поселок, Уткина заводь - все эти населенные пункты также были основаны немцами.

Современники отмечали, что колонисты сохраняли патриархальные нравы, нищих и бедняков не наблюдалось, - если кому-то не везло, он мог рассчитывать на помощь родственников и соседей, ему одалживали семян на посев, давали скотину. Малолетних сирот отдавали в учение, когда те вырастали, им находили благополучных невест. Колонистские поселки славились чистотой и порядком, это были небольшие кусочки Германии с аккуратными домиками (немцы строили их по единому проекту), ухоженными садами, мощеными улицами, кирхами и трактирами, по праздникам здесь играли духовые оркестры, танцевали под скрипку, угощались свининой с капустой и пивом. Обитатели колоний были немцами во всем, кроме подданства. Живя в своей среде, многие из них за всю жизнь не выучили и дюжины русских слов.

В Ново-Парголове колонисты, как и повсюду в Петербургской губернии, выращивали хлеб и картофель, славившиеся на столичных рынках. Зимой занимались рукоделием и ремеслом. Парголовцы быстро смекнули, какую выгоду может принести дачный промысел, и сдавали домики на лето петербуржцам. "В Парголове и его окрестностях очень много немцев, - отмечал в очерках "Петербургское лето" (1887) журналист Владимир Михневич. - Всюду во множестве попадаются сытые цветущие физиономии тевтонского покроя, воинственно задорные усы а la Бисмарк и растопыренные усы a la Барбарусса, непрерывно слышится громкая, как у себя дома, немецкая речь. Мы, русские, не умеем разговаривать, угрюмые финны молчат с таким видом, что еще не выучились говорить, зато немцы между собой чрезвычайно общительны и болтливы". В колонии был молитвенный дом, переделанный в 1903 году в кирху Святой Марии Магдалины (пример-но на развилке Выборгского шоссе и проспекта Энгельса). В немецкую школу на Варваринской, 23 (единственное здание, что нынче осталось из колонистских построек), отдавали порой и русских детей, чтобы они выучили немецкий.

Первые тучи сгустились над русскими немцами в 1914 году, когда с началом Первой мировой начали раздуваться антинемецкие настроения. В 1920-е колония была еще жива, в 1930-м ее превратили, как писали ленинградские путеводители того времени, в "грандиозный совхоз имени Карла Либкнехта". Далее автор с удовлетворением сообщает, что "все средства производства обобществлены. Совхоз объединяет 92 семейства (346 человек). В артель вошли местные единоличники и только 12 пришлых со стороны. Имеется 65 лошадей, 51 корова, 3 быка и 3 трактора. (…) Организовано парниковое хозяйство на 1340 рам, строится скотный двор на 100 голов, силосная башня на 300 тонн и птичник на 500 штук. Особенно интересна фабрика цыплят, помещение для которой уже готово на 52 000 яйцемест. У колхозников имеется собственная лечебница и оборудован клуб". Куда же все делось?

С началом войны все русские немцы превратились в потенциальных шпионов и диверсантов. Уже в августе 1941-го Военный совет Ленинградского фронта принял постановление "Об обязательной эвакуации немецкого и финского населения из пригородных районов Ленобласти". Но реальную полномасштабную депортацию власти смогли начать лишь в марте 1942-го - полуживых, измученных голодом людей объявили пособниками врага лишь по факту их национальности. По воспоминаниям озерковских старожилов, которые собрал историк Сергей Глезеров, происходило это буднично: приходил управдом или милиционер, приносил повестку ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ: НЕМЦЫ В ГОРОДЕи объявлял о выселении. Никто не смел ослушаться, дома заколачивали и шли пешком на Финляндский вокзал. На Большой земле немцев и финнов отправляли на спецпоселения в Сибирь. В 1948 году Сталин объявил их расселение в лагерях "вечным" и лишь после визита канцлера ФРГ Конрада Аденауэра в 1955 году режим там смягчился, однако самовольно вернувшимся в родные места грозило "выселение в 24 часа". Возвращаться на самом деле было некуда. Домики колонистов были заселены другими людьми, кирха снесена, кладбище уничтожено. В конце 1970-х годов район начали застраивать многоэтажными домами, но деревянные домики у шоссе еще как-то стояли (их помнят многие, кто ездил по Выборгскому шоссе на дачи на Карельский перешеек). Потом пришоссейная полоса превратилась в огромный пустырь, где еще угадывались старые узенькие улицы. Сейчас на месте немецкой Ново-Парголовской колонии - жилые комплексы "Города солнца" и гипермаркет "Лента".

Здание школы – единственное, что осталось от немецкой колонии