На макете 1979 года намечено все, что достроили совсем недавно, – небоскреб, гипермаркет, торговые павильоны вдоль проспекта Энгельса, малоэтажные дома во дворах

"С Поклонной горы открывается величественная многоплановая панорама северных районов Ленинграда", сообщает путеводитель двадцатилетней давности. Сейчас с этим трудно не согласиться! Со всех сторон видны только новые дома… Кого-то эта выставка достижений современного зодчества гнетет, кого-то вдохновляет. Проектировщики любой ценой стремились избежать единообразия и унылой типовой застройки. Это им удалось! Невероятно, но нынешнее изобилие форм напрямую восходит к градостроительным экспериментам глухих застойных годов, предпринятым именно в этом месте.Тогда во исполнение нового генерального плана к северу от Муринского ручья был заложен район, вполне сопоставимый по размерам со средним городом, - воплощенная типизация и регулярность. Две авеню вдоль (проспекты Просвещения и Луначарского), пять поперек (Гражданский, Светлановский, проспекты Культуры, Художников, Энгельса). По мере продвижения строителей от Гражданки на запад изменения нарастали: дома становились больше, выше, длиннее. Они уже не помещались в строгие прямоугольники кварталов, и их приходилось сгибать в несколько раз, образуя затейливый орнамент. Но вот все уперлось в естественную преграду - гряду холмов, за которыми Суздальские озера. Именно эти географические трудности, а не "малоценная" дачная застройка Шувалова-Озерков определили границу района. Перед "зеленой рекреационной зоной" у трех озер образовался квартал неправильной формы (№ 12), он-то и был выбран площадкой для эксперимента.

Игра в классику: массивные классические сандрики на стеклянном фасаде

Конструктор для ЭЖК

Что бы ни говорили проектировщики о важности сохранения русских "традиций лучевых перспектив", острый угол, обращенный к Поклонной горе, был для них чем-то уж слишком барочным. Поскольку здесь предполагали некий общественный центр (как и с другого конца, у метро "Гражданский проспект"), это означало строительство "высотной доминанты", небоскреба в тридцать этажей. Подле него и задумали ЭЖК - экспериментальный жилой квартал, возможность создания которого архитекторы обсуждали с конца 1960-х. Инициатива шла из Москвы, где уже в 1972 году приступили к строительству экспериментального района Чертаново-Северное. Его принципы - собирание домов не из одинаковых бетонных плит, а из различных элементов, удобства вроде шумоизоляции, подземных гаражей и встроенной техники - вскоре получили воплощение и в других городах, в числе прочих в Пушкине и Сестрорецке. Основополагающая идея эксперимента: переход от типового дома той или иной серии к отдельным типовым деталям, из которых можно было творить что угодно. Скажем, детали конструктора "Лего" в принципе одинаковы, но благодаря модифицированным кубикам, добавленным в разные коллекции, домик для Барби отличается от рыцарского замка. Нечто подобное зодчие пытались предложить отечественным домостроительным комбинатам, творившим тогда исключительно в крупной форме, целыми секциями, одинаковыми плитами и балками. Архитекторам же казалось, что большего разнообразия можно было бы достичь, если фабричным способом изготавливать более мелкие элементы конструкций. Была предложена идея "единого каталога унифицированных изделий", из которого зодчие надеялись выбирать в каждом конкретном проекте вариант "кирпичей-плит" и дополнительные детали. Функциональная гиб кость, казалось, была гарантирована, но ДСК отказались перестроиться, и идея всеобщего каталога потерпела неудачу. И если в других городах экспериментальные комплексы были признаны выдающимися достижениями, ленинградскому ЭЖК не повезло. Его поздно начали - в 1979 году - и медленно строили. В 1985-м критику нашей архитектуры в целом обратили в числе прочего и против этого эксперимента.

Нью-Озерки

Тем удивительней, что квартал продолжают возводить до сих пор, причем без существенных изменений. Последний штрих - торговый комплекс вдоль проспекта Энгельса. Если сравнить дома первой и второй очереди (застройку начали с проспекта Луначарского), отличия покажутся ничтожными, а ведь прошло много лет, в которые чего только ни случилось. Давно уже нет в живых инициатора проекта (в 1970-1980-е - главного архитектора города Геннадия Булдакова), строительство продолжил его соавтор Владимир Попов. Бетонные изделия из "единого каталога" заменил традиционный кирпич, появились всевозможные башенки и другая эклектика, как, например, громоздкие сандрики, повисшие в остеклении высотного дома, - привет от испанского архитектора Рикардо Бофилла, любившего сочетать обильное остекление с нарочито громоздкими мотивами классической архитектуры. О другом кумире 1970-х - американце Луисе Канне - напоминают необычные круглые "рамки" в первом этаже более старых домов.Многое так и не было воплощено - что неизбежно при экспериментах. Нет монументальной скульптуры (и к лучшему), зато есть необычно монументальная лестница перед огромной гимназией, к которой от метро ведет внутриквартальный бульвар. И повсюду взамен всем приевшегося порядка живописный хаос, никакой унификации, никаких повторов! Многим кажется, что прямые линии и углы, симметрия и регулярность себя изжили, и спасение архитектуры - в культивировании кривизны и нагромождении объемов. Вот как описывали Чертаново апологеты новаций в 1980-е: там возникают "сложно развивающиеся в пространстве новые разновысокие урбанистические структуры, тяготеющие к центрам обслуживания".

«Разновысокая урбанистическая структура» – мечта архитекторов 1970-х годов

Элитарные устремления

"Центры обслуживания" - это уже не о форме, но о функции. В этой части неудач больше. Но как актуально звучат сейчас многие тогдашние предложения! Встроенная техника (включая загадочный "вакуумный мусороудалитель"), шумоизоляция, подземные гаражи, торговые улицы, даже слово "дуплекс" уже встречается. Конечно, всем памятны издержки советского сервиса, потому нереалистичными кажутся и служба услуг, совершающая за жильцов все необходимые покупки, или система контроля за работой домашней техники и обещания снабдить каждую квартиру бесплатным холодильником. А подземные стоянки на несколько тысяч машин!? - их хватило бы тогда целому району… Что уж говорить о невероятном разнообразии типов квартир. Двухэтажные разных поколений одной семьи, совмещенные с мастерскими для людей искусства, особого типа для инвалидов, наконец, совсем уж невероятные для пожилых людей - с приусадебными участками! Последние так и не были построены.Проектировщики пытались решить две взаимоисключающие задачи: способствовать выполнению плана "Каждой семье - отдельную квартиру" и уйти от скудных норм советского жилья. Двадцать квадратных метров на человека вместо двенадцати, количество комнат по количеству членов семьи - вот их альтернатива. "А как будут распределять эти квартиры, - справедливо интересуется читатель архитектурного журнала, - разве не по элитарному принципу?" "Теперь, в условиях гласности, - отвечают ему, - такое вряд ли возможно". Кто бы сомневался! Нам-то очевидно, что подобные квартиры гораздо проще не распределять, а продавать. И в этом отношении застройщики 1980-х также опередили свое время…

Критики проекта утверждали, что его значение как эксперимента минимально, ибо строительство затягивается, а жизнь не стоит на месте… Но жизнь подтвердила оправданность элитарных устремлений творцов ЭЖК. Конечно, в середине 1970-х непросто было угадать, что за будущее позволит воплотить подобные замыслы. То, что задумывалось как шаг в коммунистическое завтра, по многим параметрам оказалось прозрением совсем иного социально-экономического пути. Вероятно, квартал потому и строили так медленно, что многие заложенные в нем идеи осуществлялись параллельно в масштабах всего города - всей страны. Необходимость в отдельном экспериментальном участке отпала, а непостроенное здесь нашло воплощение в других местах.