Алла Никитина
автор монографии об архитекторе Николае Львове:
Мне кажется, ответ в том, что автором усадьбы мог быть не только Кваренги, но и его сотрудник, близкий друг Безбородко архитектор
Николай Львов, – он много строил по заказам канцлера как в столице, так и в провинции. В творчестве Львова фигуры львов, львиные
маски, графические изображения царя зверей встречаются постоянно, это был своеобразный автограф зодчего. Он даже в письмах ставил вместо подписи печать со львом. Львовские львы совсем непохожи на хищников, скорее на добродушных улыбающихся кошек, с характерными круглыми ушами. Именно таких стражей мы найдем и в Москве, у дворца Разумовского на Гороховом поле, который был спроектирован Львовым. Можно предположить, что московская пара львов – авторская вариация хищников с набережной Невы.
Иван Саблин
искусствовед:
Какая-нибудь деталь, вроде львиных масок, может быть повторена на фасаде много раз, скажем над каждым окном. Но двадцать девять львов в натуральную величину, покорно сидящих в ожидании хозяина, словно свора охотничьих собак, – откуда такая барочная избыточность? Мне кажется, ближайший аналог бесконечного ряда львов – аллея Тысячи фонтанов в Тиволи под Римом, где Кваренги бывал, когда перестраивал церковь в соседнем монастыре Субиако. В Тиволи, правда, львы представлены только в виде масок, зато есть орлы, повторенные бесчисленное множество раз также в натуральную величину. Благодаря своим источникам Тиволи (Тибур) еще в римские времена имел славу курорта. Позднее его итальянизированное название размножилось на карте Европы: так стали называть и курорты, и просто увеселительные заведения (как парк Тиволи в датской столице, сохранившийся до сих пор), вплоть до театров и спортивных арен. Свой Тиволи был и в Петербурге, и надо же такое совпадение – как раз на даче Безбородко.
Дмитрий Бадалян
историк:
Львы у ворот – мотив привычный, странно лишь их число – двадцать девять. Предположим, ограда планировалась из тридцати львов. А еще одного заказали про запас. Как, например, сделали «дополнительную» колонну для Исаакиевского собора, которую потом поставили во дворе Академии художеств. И льва могли пристроить, но поскольку цари зверей живут парами, то пришлось оставить у дворца двадцать девять голов, а к льву-одиночке добавить компаньона. Возможно, их пустили налево и они украшали какую-нибудь усадьбу под Петербургом.
|
|
Григорий Каганов
историк архитектуры, автор книг «Петербург. Образы пространства» и «Петербург в контексте барокко»:
Скорее всего, комплекс дачи Безбородко просвещенные современники прочитывали как эзотерический масонский текст, где каждый элемент был высказыванием со своим символическим смыслом. Вот представим: посетители подходят по Неве к берегу, который, по свидетельству известного «землеописателя» Иоганна Готлиба Георги, «выкладен диким камнем». «Дикий камень» масоны трактовали как аллегорию исходно грубой человеческой природы, еще не усовершенствованной «работами архитекторскими», как они именовали свою ритуальную практику. На пристани их встречают четыре
гранитных сфинкса и большой грот с львиной маской. Сфинксы сразу вводят тему Египта, очень важную в масонском обиходе, потому что древняя египетская премудрость, по мнению «детей Вдовы» (самоназвание масонов), содержала многие ключевые моменты их тайного учения. Основатель масонских лож египетского ритуала Джузеппе Бальзамо, он же граф Калиостро, появился в Санкт-Петербурге в 1779 году и был тепло принят столичными масонами, несмотря на антипатию к нему Екатерины II. Гость поднимается по лестнице и, входя в ворота усадьбы, пересекает линию львов, держащих в зубах цепи. Этот сюжет достаточно прозрачен: цепь была расхожим символом братства вольных каменщиков, и вступить на оцепленную территорию означало как бы войти в круг посвященных. Львы – также масонский знак, символ Солнца, света и мужского начала. Львиная лапа – условное рукопожатие Мастера, символизирующее взаимную поддержку масонов. Четыре сфинкса и двадцать девять львов образуют число тридцать три – количество градусов посвящения в некоторых системах масонства.
Первоначальный усадебный дворец, построенный в 1773–1777 годах «в готическом вкусе» по проекту ревностного масона Василия Баженова, наверняка был целым собранием масонских мотивов. Готика должна была нести здесь масонские смыслы так же, как несет их по сей день в подмосковном Царицыне, где Баженов с 1775-го по 1785 год строил свой знаменитый ансамбль. Эзотерические программы несли и другие знаменитые сооружения тех лет: Камеронова галерея в Царском Селе, Казанский собор, биржа на стрелке Васильевского острова, не говоря уж о Михайловском замке. Все они были целыми масонскими трактатами. Однако узнать в них некоторые общеизвестные символы – еще не значит прочесть эти скрытые послания с их многослойными смыслами. Это могли сделать только участники закрытых обрядов, практиковавшихся в ложах вольных каменщиков, одна из которых могла находиться и в усадьбе графа Безбородко.
|
|
|
|
|
Скованные одной цепью львы охраняют территорию
для посвященных
Бесчисленные львы, орлы и куропатки из Тиволи могли
произвести сильное впечатление на молодого Кваренги
Еще один лев украшает грот на пристани
Лев Львова из московской усадьбы Разумовского
|
