Фердинанд-Виктор Перро. Церковь Благовещения. Лист из альбома «Виды Петербурга». 1840–1850-е годы
амая заметная звонница на острове, высотой 52 метра, принадлежит старейшей Благовещенской церкви. Она была заложена в 1741 году на глухой в ту пору городской окраине, возле Малого проспекта, по инициативе местного купца Ивана Чиркина. В тот первый храм ходили молиться поэт Василий Тредиаковский и гравер Михаил Махаев, а на упраздненном ныне кладбище нашли упокоение архитектор Александр Кокоринов и изобретатель Андрей Нартов. Самым известным прихожанином следующего, каменного храма, что возводили начиная с 1749 года, был Михайло Ломоносов, чья химическая лаборатория находилась поблизости, между 1-й и 2-й линиями. Благовещенская церковь напоминает провинциальные храмы Средней России, для Петербурга нехарактерные. Отчего же не похожа она на них? Как известно, новая столица государства Российского задумывалась как художественная провокация: все в ней было призвано вызывать у выходца из Москвы культурный шок. При Петре I не просто без разбора приглашали иностранных зодчих, но и не позволяли русским мастерам выполнять самостоятельные проекты. Однако пока на недавно отвоеванных землях вершился грандиозный эксперимент, на остальной территории – от Кижского погоста до Тобольского кремля – сохранялась самобытная архитектура. Средневековые традиции не спешили умирать, принимая порой причудливые формы, которым краеведы присвоили наименования со словом «барокко»: московское, иркутское, тотемское. Эти местные стили влились затем в общероссийское барокко, расцветшее при Елизавете Петровне. А следующая правительница – Екатерина II – вновь призвала европейских мастеров, и вследствие экспансии интернационального классицизма в провинцию местное зодчество в конце концов угасло. На рубеже XVIII–XIX веков его добили, навязав старым городам регулярные планы с домами по типовым проектам (это как если перестроить Петроградскую сторону на манер Гражданки).
|
|
К середине XIX века Древняя Русь окончательно проиграла в историческом споре с Европой, и олицетворением победы стал бутафорский «русский стиль» – точно жест милости к побежденному. Торжество западноевропейских достижений заслуженно, однако все же жаль местных традиций, порождавших формы пусть грубоватые, но ни на что не похожие. Когда возводилась Благовещенская церковь, провинциальная архитектура России еще не была повержена. Напротив, по смерти Петра I и в его Питербурх стали проникать мастера из глубинки, лишенные европейской выучки, которых потому и зодчими не считали, и имен их не запомнили. В ряду созданных такими авторами строений помимо Благовещенской церкви колокольня Сампсониевского собора на Выборгской стороне и близкий к украинскому барокко Спас на Сенной (теперь на его месте станция метро «Сенная»). В отличие от этих двух построек колокольня Благовещенской церкви не увенчана традиционным шатром. Чтобы придать ей современные черты, архитектор нарядил ее в классические одежды – полуколонны и пилястры, расположенные в несколько ярусов друг над другом. Спустя сто лет похожую звонницу пристроил к авангардной для того времени Екатерининской церкви на 1-й линии другой архитектор – Федор Нестеров, таким образом сделавший и этот храм «более русским». Что же до луковок, они в благовещенском варианте преувеличенно большие, узнаваемо русские, но и эта деталь не является местным изобретением. Луковицы занесли в Россию в XVII веке, в Смутное время, из Западной Европы, их вероятная родина – южно-немецкие земли. И сегодня, путешествуя по Баварии, часто видишь знакомый мотив: над дальней деревней поднимается пламя хрупкой каменной свечи.
А вот пятиглавие – изобретение отечественное, причем относящееся к временам весьма отдаленным. С ним боролся Петр I, его вернула специальным указом Елизавета, его не принимали многие архитекторы-иностранцы, от Франческо Растрелли до Огюста Монферрана, заменявшие малые главки колокольнями. Еще одна самобытная черта Благовещенской церкви – два этажа. Традиционные христианские храмы одноэтажны, но в XVI веке на Руси сложилась традиция строить церкви на высоком подклете или даже создавать внизу зимний храм. Сочетание подобных элементов рождает неповторимо русский образ Благовещенской церкви – немного примитивный, но полный стройности и грации. Вокруг этой провинциальной гостьи сложилось подобие ансамбля: несколько домов XIX века, псевдорусская часовня и на месте бывшего кладбища – устроенный в XIX веке сквер. Точно молодые, но учтивые слуги, сопровождают постройки времен эклектики старую барыню. И она не потерялась среди подросших окрестных домов и сейчас придает особый колорит этому району, не изобилующему памятниками зодчества. Иван Саблин
|
|
|
|
|
Угловая часовня, как часовой, охраняет сквер вокруг храма от наступления капитала
|
