Церковь Милующей Божьей Матери построена в византийском стиле
Большой проспект
№ 100
Церковь Божьей Матери «Умиление»
Даже сейчас этот храм производит впечатление эффектной доминанты – хотя и за высоким забором, но среди невыразительной складской застройки. А какой пейзаж завершал главный проспект острова в конце XIX века, когда здесь начали строить церковь, теперь и вовсе невозможно себе представить. Известно, что неважное качество грунта (на этом месте некогда было болото) задержало возведение небольшого, в общем-то, здания почти на пятнадцать лет. Его главный автор– архитектор Василий Косяков стремился подражать в равной мере и русским храмам XVII века (отсюда его подворье Киево-Печерской лавры на набережной Лейтенанта Шмидта), и византийскому зодчеству (Морской собор в Кронштадте) – двум основным источникам вдохновения для строителей церквей в XIX – начале XX века. Только византийская архитектура понималась в разное время по-разному: другая гаван ская церковь, подворья Пюхтицкого монастыря, строго говоря, также памятник русско-византийского стиля. Косяков, однако, ближе к историческим прообразам. Так, зодчий умело воздвигает на квадратном основании композицию из четырех полукружий, так называемый четырехлистник, действительно напоминающий византийское зодчество, пускай сильно вытянутые пропорции здания для него и не характерны. В 1932 году церковь была закрыта и приспособлена под учебно-тренировочную станцию отряда подводного плавания.
Гаванские бани и территория вокруг них сохраняют приметы далеких 1930-х
Гаванская улица
№ 5
Гаванские бани
По наблюдению историков Петербурга, если в каком-нибудь месте появлялась однажды баня, то, как правило, никуда с этого места уже не девалась – вплоть до наших дней. Потому и в данном случае есть все основания предполагать, что баня эта современна самому поселку в Галерной гавани, что мылись в этом месте века с XVIII, и неважно, что ее основные корпуса относятся к концу XIX столетия. Фасад же и вовсе пристроен в 1930-е годы неизвестным конструктивистом, как всегда продемонстрировавшим способность при самом скромном задании создать образ привлекательный и яркий. Четыре вертикальные черты, рассекающие посередине лишенный иных украшений фасад, – это окна лестницы, которая как раз за этим фасадом и находится.
Сегодня здание Морского вокзала делят отель и бизнес-центр
Площадь Морской Славы
Морской вокзал
Когда-то это здание считалось крупнейшим достижением позднесоветской архитектуры, теперь же, как и пафосный модернизм 1950–1970-х годов в целом, выглядит чем-то явно устаревшим. В любом случае визитной карточкой Петербурга, равно как и его воротами, оно не стало. И горожанам, и гостям города бывать здесь приходится нечасто: «окном в Европу» давно уже служит аэропорт, на худой конец автострада. А корабли из дальних стран прибывают к невским берегам очень редко.
|
| | |
На что рассчитывали в 1960-е годы, планируя строительство столь крупного терминала, или в 1980-е, когда его наконец возвели, непонятно: в те времена поток туристов как сюда, так и отсюда был ничтожным. Вероятно, здание задумывалось как символ единения города с морской стихией и как завершение ансамбля морского фасада, который тогда уже начинал агрессивно вторгаться в панораму Невской губы. Конечно, по сравнению с жилой застройкой Морской набережной это творение архитектора Виталия Сохина выглядит довольно эффектно (подробнее о морском фасаде города читайте в следующем номере).
Главное – оно не столь тяжеловесно, как, например, гостиница «Прибалтийская». Однако его легкость кажется немного наигранной: бетонным козырькам над окнами, в которых хотели видеть вздувшиеся паруса и которые в гораздо большей степени напоминают гигантские вентиляционные отверстия, едва ли по силам заставить воспарить здание над заливом, а тонкий шпиль не очень убедительно претендует на продолжение традиций старого Петербурга. Уж слишком он вычурный. Кстати, технически смелые детали фасада вызвали значительные трудности при возведении вокзала – лет десять ушло только на подготовку к строительству. Вне всякого сомнения, это яркий памятник своей эпохи, ушедшей безвозвратно.
Из-за высокой башни здание института напоминает какой-нибудь петровский дворец на берегу моря
Наличная улица
№ 8
Научно-исследовательский
институт «Гипрорыбфлот»
Насколько же ближе к морской тематике это здание! В том числе и потому, что воспроизводит формы петровского времени, когда движение города к морю только начиналось. Оно вполне могло быть и вокзалом, и ратушей, а вот зачем башня научно-исследовательскому учреждению, понятно не
совсем. Но прежде всего это яркий пример стилизации в послевоенной советской архитектуре – большинство наверняка принимают его за памятник начала XX века, а кто-нибудь, быть может, думает и о более далеких временах. До войны архитектор Давид Бурышкин уже успел поработать в этом районе, ему, в частности, принадлежит проект гораздо более скромного жилого дома на углу Наличной улицы и Шкиперского Протока.
Идя вдоль Наличной улицы, можно увидеть все этапы борьбы партии с архитектурными излишествами
№ 19 и 23
По сравнению с довоенным соседом «новостройки» 1940–1950-х выглядят несравненно масштабнее и помпезнее, чего стоят одни только декоративные вазы, венчающие полуколонны. Архитектор Михаил Климентов будет выбран в 1954 году в качестве основной мишени для критики «излишеств» в Ленинграде. И дом № 21, странным образом вклинившийся меж двумя сталинскими корпусами, как раз наглядно показывает, к чему такая критика привела.
|
| | |
Пожарная часть напоминает о старой застройке Гавани
Малый проспект
№ 76
Пожарная часть
Пожарные части с непременными каланчами не хуже культовых построек способны разнообразить скучные жилые кварталы. Вот и это здание, которое едва ли принадлежит к числу архитектурных шедевров, на своем месте смотрится очень хорошо. Невысокая каланча свидетельствует
о прежнем характере гаванской застройки: среднестатистические деревянные дома здесь были очень невысокими и, конечно, часто горели – последние из них исчезли в блокаду.
Церковь Пюхтицкого подворья
Карташихина улица
№ 3
Церковь Пюхтицкого подворья
В 1920-е церковь предала архитектора Александра Никольского анафеме за то, что он перестроил храм Путиловского завода под рабочий клуб. С
Виктором Бобровым произошла еще более двусмысленная история: перестраивать ему пришлось собственное же творение, подворье Пюхтицкого монастыря. То ли из-за отсутствия у зодчего каких-либо амбиций, то ли из жалости к своей дореволюционной работе он почти ничего не стал менять, только убрал завершение и переделал интерьер, совершенно проигнорировав господствовавший тогда конструктивизм. Так наряду с церковью-бассейном (Милующей Божьей Матери в Гавани) и церковью-катком (теперь подворье того самого Пюхтицкого монастыря на набережной Лейтенанта Шмидта) на Васильевском острове появился еще один чудовищный гибрид – церковь-магазин. В связи с закрытием универмага не исключено, что и этот храм вернет себе прежние функции.
Поскольку в Гавани нет ни одного храма, возможно, скоро над бывшим универмагом возведут колокольню и купола
Улица Шевченко
№ 25
Общежитие СПбГУ
Из студенческих воспоминаний: «Когда я жила в университетском общежитии на улице Шевченко, мы порой устраивали пати на колесах. Где-то за полночь из трампарка на Среднем проспекте к нам приезжал знакомый дед на трамвае, огромная орава молодежи грузилась в вагон, и мы целую ночь гудели, раскатывая по всему городу. В дороге нам, естественно, не хватало, дед терпеливо ждал нас у точек, а редкие ночные прохожие с изумлением провожали взглядом наш словно сошедший с ума, развеселый беззаконный трамвай. Сейчас рельсы поснимали, трампарк закрыли, теперь такую пруху-веселуху уже не устроишь».
|
| | |
Улица Шкиперский Проток. 1920-е годы
|
