ина Николаевна вспоминает деда Федора твердым и властным человеком: «За столом у него сидели все чинно, чуть что – посмотрит на тебя так, что вздрогнешь». Бывший почетный гражданин города, купец первой гильдии и староста местного прихода после революции был выселен из своего особняка. С женой и семьей дочери он доживал век в коммуналке в здании напротив – на Большой Зелениной, 41. Этот дом, как и еще четыре десятка доходных домов в городе, также некогда был его собственностью.
Появились Колобовы в Петербурге в 1880-е годы. Федор (1856–1927) и бывший еще подростком Николай (1866–1930) приехали в столицу из рязанской деревни. Мать Прасковья Степановна помогла скопить деньги, на которые они купили старую баржу. Разобрали ее на дрова и удачно продали. Сама Прасковья Степановна была у них вместо сторожа. На вырученные средства братья устроили на набережной Малой Невки лесопилку. Со временем она разрослась и превратилась в завод, а Колобовы – в миллионеров.
Прибыль братья вкладывали в строительство доходных домов. Не забывали и про своих работников: недалеко был построен для них небольшой рабочий городок. В 1908–1914 годах в городе возникают целые «колобовские» кварталы, дома возводятся на Левашовском и Большом проспектах, в Геслеровском переулке (будущий Чкаловский проспект), на Барочной, Матвеевской (Ленина), Большой Зелениной и Введенской улицах. Часто братья заказывали проекты архитектору Дмитрию Крыжановскому.
В 1913 году Колобовы обзавелись собственным трехэтажным домом. Нарядное, с причудливыми башенками и отделанное плиткой-кабанчиком здание на набережной Малой Невки возвел архитектор Николай Романченко. На первом этаже размещалось управление лесопильного завода. Из вестибюля с живописным плафоном парадная лестница вела наверх, в личные апартаменты. На втором этаже потолки и стены были украшены лепниной, печи и камины в залах выложены декоративной плиткой. Частично интерьеры сохранилась и по сей день – Нина Николаевна увидела их лишь несколько лет назад, когда впервые пришла сюда, готовя рассказ о своем деде для радио.
Библиотеку нынче занимает вычислительный центр,
а особняк – радио «Планета»
|
|
Библиофил
По соседству Колобовы построили двухэтажное здание семейной библиотеки (Большая Зеленина ул., 43а). Книги в первую очередь были увлечением Николая Яковлевича. Он оказался не просто книгочеем, но страстным собирателем редких русских изданий и рукописей. Самые ранние из них датировались XV столетием. Гордостью коллекции были бумаги Василия Пушкина, дяди поэта, рукописные копии второго тома гоголевских «Мертвых душ», «Горя от ума» Александра Грибоедова и «Путешествия из Петербурга в Москву» Александра Радищева. Федор Яковлевич больше занимался благотворительностью. Этим он, собственно, и заслужил звание почетного гражданина. Когда началась Первая мировая, в приходе Спасо-Преображенской Колтовской церкви на Новоладожской улице (взорвана в 1932 году), где он был старостой, создали Союз прихожан для помощи воинам и их семьям. Его возглавила жена Федора Яковлевича, Анастасия Семеновна Колобова, а вместе с ней в общине трудились их дочери Серафима и Мария.
Закладка одного из домов Колобовых на Петроградской стороне. 1900-е годы
После 1917 года всю недвижимость (более сорока домов!) Колобовы передали государству – Нина Николаевна видела в архиве акты, подписанные дедом. К государству перешла и семейная библиотека. Она какое-то время еще действовала в «родном» здании, но трудно судить, что тогда из себя представляла. Собрание было разделено, 1419 книг и рукописей поступило в Библиотеку Академии наук. Позднее 600 экземпляров передали в другие архивы. В 1920 году уже из Государ ственного книжного фонда в Публичную (ныне Российскую национальную) библиотеку поступило 759 колобовских древнерусских рукописей. Еще почти 400 рукописей составили отдельный фонд Колобова в рукописном отделе Пушкинского Дома. Какая-то часть книг разошлась по букинистическим лавкам. Литературовед и библиофил Павел Берков вспоминал, что в 1920-е годы он видел в маленьком магазине букиниста Баскова на Александровском рынке «партии товара» из собрания Колобова. Опознать их было несложно по незамысловатому штампу. Лесопильный завод также стал государственным. Федора Яковлевича переселили в дом на Большой Зелениной, 41. Поначалу новые власти отвели ему отдельную квартиру, но затем «уплотнили» соседями. В итоге бывший миллионер с женой, дочерью, зятем и внуком оказался в двух комнатах коммуналки. Уже состарившийся Федор Колобов переносил эти перемены со стоическим упорством. У него оставались счета за границей, но чтобы воспользоваться ими, нужно было покинуть Россию, а он этого категорически не желал. После смерти Федора Яковлевича и Анастасии Семеновны в доме по Большой Зелениной оставалась жить их дочь Серафима. Ее муж и сын погибли во время Великой Отечественной войны, а сама Серафима Федоровна лишилась крова после бомбежки. Пришла однажды с работы домой, а дом разрушен, и все
ее имущество – то, что осталось на ней. Ее приютила сестра Мария, которая тоже жила в коммуналке. Нина Николаевна – дочь погибшего в блокаду Николая Федоровича, младшего из детей Колобова. В начале войны она была на оборонных работах, потом до 1944-го служила вольнонаемной на военном аэродроме. Ныне у нее три внучки и двое правнуков, но она последняя из тех, кто носил фамилию купца и благотворителя Колобова.
|
Нина Николаевна Твердохлеб (род. 1922) – единственная, кто помнит живые черты купцов Колобовых. Существуй в России реституция, она могла бы жить в фамильном особняке, построенном по заказу ее деда.
Жена Федора Колобова Анастасия Семеновна и их дочери Мария и Серафима на пороге дома. Около 1914 года
