Темные петербургские колонны немного теряются на фоне разросшегося бульвара
аряду с уникальными, отдельно стоящими изваяниями, место которым посредине площади, в старых городах можно встретить и парные статуи, немыслимые одна без другой. Порой такое удвоение необходимо по смыслу (нет Кастора без Поллукса), порой оно делалось лишь симметрии ради. Занимая подчиненное положение в классической композиции, такие скульптуры либо фланкировали парадный подъезд важного здания, либо отмечали начало магистрали. Так, в Петербурге одинокий Медный всадник соседствует с Диоскурами манежа, а в спор с Александрийским столпом вступают более мелкие колонны в начале Конногвардейского бульвара. Но поскольку у многих здешних статуй имеются европейские прототипы, то удвоение
означает для них учетверение или еще большее преумножение, открытое в бесконечность – как если бы они оказались меж двух зеркал.
Диоскуры
В греческой мифологии близнецы Кастор и Полидевк (у римлян Поллукс) были известны как кулачные бойцы и укротители коней. Полидевк считался
бессмертным, и когда в одном из поединков Кастор был убит, его горячо любящий брат, взятый на Олимп, поделился с ним вечной жизнью. С тех пор они появляются на небе в виде утренней и вечерней звезд в созвездии Близнецов.
В Риме близнецы словно разбегаются от египетского обелиска, вбитого меж ними столетия спустя
|
|
Так и стоят они в ряд: кони, люди, ангелы
Кони
Иногда отыскать прототип очень просто. В XIX веке, как и до него, часто имело место банальное тиражирование популярных мотивов. Так, итальянский скульптор Паоло Трискорни преуспел в копировании известных римских статуй, а его брат Агостино, исполняя роль торгового агента в России, пристраивал их здесь. Помогая Джакомо Кваренги в отделке манежа, именно он, по всей видимости, посоветовал зодчему в развитие
лошадиной темы заказать в Риме копии знаменитых Диоскуров. Когда-то эти укротители коней украшали термы Константина на холме Квиринал. После их разрушения в XVI веке, когда грандиозный комплекс позднеримской эпохи уступил место новому папскому дворцу (теперь здесь резиденция президента), Диоскуры устояли на месте и даже сформировали вокруг себя новую площадь. Ее иногда называют Лошадиной – Монтекавалло.
Вот идеальный случай парной скульптуры! Ведь эти два героя были неразлучны при жизни, вместе их принято изображать и после смерти – в
многочисленных статуях, более или менее похожих на оригинал, иногда увенчанных звездами. Римских пап соседство с языческими колоссами
– а питерская копия значительно меньше оригинала – нисколько не смущало. В Риме, правда, не было рядом большой церкви, в Петербурге же
служители еще не открытого Исаакиевского собора потребовали убрать «неприличные» статуи – оскорбили их чувства то ли нагота, то ли намек
на астрологию… Статуи сослали на задний двор манежа, и они смогли вернуться на прежнее место лишь в советское время.
|
Львы у подъезда дома Лобанова-Ростовского на Адмиралтейском проспекте
Языческий гений славы перекликается с ангелами Исаакиевского собора
|
|
|
|
Гении славы в берлинском Шарлоттенбурге
Гении
Крупнейший специалист по конным изваяниям Петр Клодт фон Юргенсбург предусмотрительно прикрыл наготу своих укротителей драпировками. К тому же Аничков мост декорирован не парой, а четверкой статуй, ведь на мост въезжают с двух сторон. Впрочем, император Николай I отправил двух аничковских коней в подарок прусскому королю в Берлин. Благодаря еще одной отливке эта вариация на тему античности добралась затем и до Италии, украсив ворота королевского дворца в Неаполе. Прусский король отблагодарил Николая другой парой скульптур: подарил копии крылатых гениев из своей пригородной резиденции Шарлоттенбург. Там они открывают аллею, что идет вдоль протяженного корпуса дворца. Положение для статуй немного странное, если не замечать, что с другой стороны они служат монументальным преддверием собственного дома архитектора Карла Фридриха Шинкеля, с которым их творец, скульптор Кристиан Даниэль Раух, постоянно сотрудничал. Наверное, Шинкель, выдающийся немецкий зодчий, и выбрал место для этих колонн, и сочинил сами колонны, доверив Рауху лишь скульптуры гениев славы (или победы). А в Петербурге с воздвижения этих колонн началась трансформация гнилого Адмиралтейского канала в импозантный бульвар, только в роли дворца, вдоль которого идет аллея, оказался манеж Кваренги. Не забывая о триумфальных мотивах эпохи Александра I, воплощенных Карло Росси, Николай вернул бездействовавшего зодчего из опалы, дав ему скромное задание установить колонны. Тот, однако, одним лишь воплощением
чужого замысла не ограничился, переделав колонны на свой манер. У Рауха капители коринфские, у Росси – ионические, кроме того, берлинские гении спешат навстречу друг другу, в Петербурге же движутся параллельно.
Как и братьев Трискорни, Рауха едва ли можно назвать великим ваятелем. И все же в свое время он был гораздо популярнее Клодта. Не случайно в одном из залов как раз тогда построенного Нового Эрмитажа на потолке, над головой Зевса Олимпийского, где перечислены величайшие скульпторы всех времен и народов, рядом с Микеланджело и крупнейшими мастерами классицизма Торвальдсеном и Кановой упомянут именно он, Раух.
Лев-образец на флорентийской площади Синьории
Львы
По другую сторону Исаакия, перед домом Лобанова-Ростовского, можно встретить еще одну пару статуй, и это самый популярный анималистический мотив Петербурга: львы. Фигура правого – вариация на античную тему: лев держит лапу на шаре и обязан вечно бодрствовать. В пандан этому недремлющему хищнику пятнадцатью веками позже флорентийцы изваяли другого. Поместив такую пару в лоджии на главной площади города, они словно знали, что похожие львы стерегут буддистские храмы в далеком Китае. При всем различии культур, символики и стилей такое сопровождение входа симметричным мотивом, оказывается, не было чуждо и жителям Поднебесной. Ну а в Европе флорентийских львов повторяли затем бессчетное число раз. Наконец наступил и черед Петербурга, и все тот же Трискорни изготовил копии этих статуй, а чуть позже их вольные повторения появились у пристани Адмиралтейской набережной, на Елагином острове и у Русского музея. И. С.
|
