Вид на Матятин переулок, где в детстве жил Федор Сологуб. 1900-е годы
В Ротах. Зима в городе. 1904 год
Матятин переулок. 1900-е годы
айти старинные изображения этого квартала непросто, ведь захолустные окраины Петербурга не особо привлекали живописцев. За одним исключением: Мстислав Добужинский, живший в 1900-е годы по соседству в Ротах (современный адрес – 7-я Красноармейская улица, 16), испытывал большой интерес как раз к такой непарадной стороне города. В своих воспоминаниях художник признавался, что, вернувшись в 1901 году после учебы за границей, он остро почувствовал тот момент, который отличал Петербург от европейских городов: «Меня, конечно, восхитила тоже по-новому его красота, которою любовался с детства, – Нева и стройные ансамбли зданий, поразили величие и поэзия ампира. …Но еще острее меня теперь уколола изнанка города.
<…> Эти задние стены домов – кирпичные брандмауэры с их белыми полосами дымоходов, ровная линия крыш, точно с крепостными зубцами –
бесконечными трубами, – спящие каналы, черные высокие штабеля дров, темные колодцы дворов, глухие заборы, пустыри.
<…> Изумляли меня и контрасты, наряду со строгими ансамблями я видел знакомые с детства уютные, совсем провинциальные уголки, деревянные домишки со ставнями, стоящие бок о бок с многоэтажными домами, наивные вывески. <…>
Я не только пассивно воспринимал все новые впечатления Петербурга, у меня рождалось неудержимое желание выразить то, что меня волновало. Волновало и то, что этот мир, каким я его увидел, кажется, никем еще не был замечен, и, как художник, я точно первый открываю его с его томительной и горькой поэзией. Конечно, я был охвачен, как и все мое поколение, веяниями символизма, и естественно, что мне было близко
ощущение тайны, чем, казалось, был полон Петербург, каким я его теперь видел…
|
|
|
|
<…> Окрестности нашего жилища были мрачные, недалеко пролегал жуткий Обводный канал, а наша улица упиралась в Забалканский проспект,
всегда грохочущий от ломовиков, полный суетливого люда, одна из самых безобразных и даже страшных улиц, настоящий Питер. На углу нашей
7-й Роты и Измайловского проспекта стоял старинный верстовой столб в виде обелиска, который придавал особую ноту этому пейзажу и слабо, но утешал.
В осеннюю липкую слякоть и унылый, на много дней зарядивший петербургский дождик, казалось, вылезали изо всех щелей петербургские кошмары
и “мелкие бесы”, и я спешил пройти скорее угнетавшие меня места… Я предпочитал с нашей 7-й Роты попадать на просторы Измайловского проспекта, на который выходила наша улица с другого конца. Там стоял ряд одинаковых зеленовато-белых кубов – казарм измайловских солдат с
палисадниками, один как другой, и белела громада Троицкого собора с колоннами и золотыми звездами на синих главах. Тут было менее людно,
казенно-чинно и веяло уже Санкт-Петербургом». Упоминание «мелких бесов» в этом отрывке, возможно, не случайно. Автор одноименного нашумевшего романа Федор Сологуб, у которого Добужинский бывал в литературном салоне на Разъезжей улице, вырос как раз в этих местах – в
Матятином переулке. Личность Сологуба волновала художника, он не только оформил издание «Мелкого беса» – шесть тиражей, вышедшие в издательстве «Шиповник» с 1907 по 1910 год, украшал рисунок Добужинского «Недотыкомка», – но и зарисовал места, связанные с жизнью писателя. А. П.
Петербург. 1914 год
|
