Русское (нео)барокко – высшее воплощение роскоши и богатства
Дача Зинаиды Юсуповой
Павловское шоссе, 10
В начале XX века первопроходец изучения петербургской архитектуры Владимир Курбатов посчитал особняк Тимофея Дылева на набережной Обводного канала, 155, шедевром елизаветинской эпохи. Тогда как на самом деле его автор – зодчий XIX века Ипполит Монигетти, которому особенно хорошо удавалось воспроизводить стили предшествующего столетия. Китайский дворец Ринальди в Ломоносове он, пожалуй, испортил, придав его южному фасаду неуместное сходство с постройками Растрелли, а вот лестницу в царскосельском дворце немногие отличат от настоящего барокко. В том же духе Монигетти творил и по заказу семейства Юсуповых, для которого создал игрушечный театр
во дворце на Мойке и отдельный особняк Зинаиды Ивановны в Царском Селе. Такая архитектура может сбить с толку кого угодно: зодчему удалось очень близко подойти к манере Растрелли, разве что сложный план павильона «Эрмитаж» в виде Андреевского креста остался
недоступен пониманию человека XIX века. Частные дома вдоль дороги, соединявшей Пушкин с Павловском, что строились тогда по мысли Николая I, в XX веке пришли в упадок. После многочисленных перестроек дом Юсуповой в 1990-е вообще сгорел и несколько лет простоял в руинах. Его теперешнее чудесное возрождение говорит о неувядающей популярности русского барокко – высшего воплощения роскоши и богатства.
Дача Василия Гудовича
Парковая улица, 18
Последним итальянским архитектором в Царском Селе, а быть может и во всей русской истории, стал Сильвио Данини, сын певца и поэта Амброджо Данини, несколько десятилетий жизни отдавший Петербургу и Царскому Селу и умерший в первую блокадную зиму. Дача Гудовича возведена в начале XX века и являет собой сдержанный вариант модерна, не изобилующий орнаментальными деталями. Самое необычное в ней – крыльцо в виде трех арок на колоннах, которое само по себе симметрично, но к дому приставлено самым непредсказуемым образом. Кажется, что это фрагмент какой-то более ранней, более классической постройки, использованный зодчим другой эпохи. Ну а ближе всего к стилю модерн ограда дачи, опять-таки привлекающая не роскошью, но смелостью изысканных линий.
Изгиб ворот в стиле модерн сложным образом перекликается с как будто более ранним портиком
|
| | |
Дворец Кочубея – последний дворец Царского Села
Дворец Василия Кочубея
Улица Радищева, 4
Это памятник уже следующей эпохи – краткого возвращения классицизма накануне революции и Гражданской войны. Наряду с возведением
громоздких банков, доходных домов и правительственных учреждений, обычно производящих тягостное впечатление как своими предельно
монументальными деталями, так и преобладающим в их облике серым цветом, зодчим той эпохи нет-нет да и удавалось приблизиться к
духу старой русской архитектуры, в любви к которой они не уставали признаваться. В советское время так могли строить детские сады или
дома отдыха, но в 1910-е еще оставалась возможность найти богатого и знатного заказчика, которому мог понадобиться новый особняк в
старом стиле. Так, некоторое количество удачных стилизаций в манере Кваренги и Камерона появилось и в столице, и здесь, в Царском Селе, где они казались особенно к месту. Архитектор Александр Таманов, хотя и учился в Петербурге и в первую очередь вдохновлялся архитектурой этого города, ничего в нем построить не смог. Этот дворец – его единственное творение в ближайших окрестностях бывшей столицы. А настоящая слава пришла к нему в 1930-е, когда, сменив фамилию на Таманян, он переехал на родину предков, в Армению, где и стал первым архитектором, творцом новой столицы – Еревана. Богатый, хотя и строгий внешне, дом церемониймейстера двора последнего императора в советское время не остался без внимания, будучи приспособлен для советских церемоний: здесь отдыхали крупные партработники.
Софийский кремль – пейзаж достойный «Золотого кольца»
Казармы 3-го Стрелкового полка
Саперная улица, 22–30
Владимиру Покровскому тоже не повезло. Мастер неорусского стиля создал для Петербурга немало впечатляющих проектов, но правы были, видимо, те, кто считал этот город «не вполне русским». Многочисленным эпигонам Покровского здесь удавались затеи с возведением храмов и даже доходных домов в духе декораций к опере «Золотой петушок», а в поисках куда более интересных творений крупного зодчего Покровского приходится отправляться в дальние края. Например, в Лейпциг, где он возвел храм в память русских воинов, погибших в битве с Наполеоном. Или поближе, в Пушкин, на одном конце которого приезжающих встречает Федоровский собор, а на другом, в Софии, сохранились казармы, иногда называемые «городком Покровского». Вероятно, тем самым их противопоставляют Федоровскому городку, строительство которого, в отличие от соседнего собора, осуществлял уже не сам Покровский, а один из его последователей, Степан Кричинский. То была идея самого Николая II – окружить себя допетровской Русью в надежде, что такое напоминание о начале династии Романовых предотвратит ее неминуемый конец. Причем в стенах «древнерусских» городков жили отнюдь не монахи, а воины, призванные защитить самодержца от революций и мятежей. Но ни форма, ни содержание этих крепостей царю не помогли. Зато вследствие таких наивных мер по противодействию революции на окраине старинной Софии появился не просто еще один комплекс казарм, каковых здесь уже было немало, но настоящий кремль, который, как и многие другие постройки в этих краях, хочет казаться значительно старше своих лет. И в принципе, это ему удается.
|
| | |
Орловские ворота прославили не воинские победы екатерининского фаворита, а успешную борьбу с чумой в Москве
Орловские ворота
Это первая в России настоящая триумфальная арка, до того в Петербурге и Москве строились только барочные декорации, не имеющие отношения к древнеримским образцам. Антонио Ринальди, хотя и представляет в истории русской архитектуры один из самых чистых,
рафинированных вариантов стиля барокко, в данном случае проявил максимально тактичное отношение к древним монументам побед. Пускай
даже эти ворота призваны увековечить не воинские баталии, но лишь успешные меры по борьбе с чумой в Москве, где отличился Григорий Орлов, а возможно, и особое отношение к нему Екатерины. Ворота стоят на границе парка, у начала дороги в Гатчину, принадлежавшую тогда фавориту императрицы.
Сегодня в Адмиралтействе размещается одноименный ресторан. Он принадлежит тем же хозяевам, что и знаменитое русской кухней «Подворье» в Павловске
Адмиралтейство
Этим гордым именем обозначался всего лишь лодочный сарай, к которому прибавили еще два птичника. Но выглядит маленький ансамбль
вполне импозантно, ведь он призван играть активную роль в панораме парка. Поставленные на берегу Большого пруда, его здания видны издалека и с разных точек. В архитектурном отношении это явление поистине беспрецедентное: для Адмиралтейства выбран голландский
стиль XVII века, обращений к которому следовало бы скорее ожидать от Петровской эпохи. Но царь Петр, хотя и прожил в Голландии некоторое время, голландские манеры своей новой столице привить не захотел. Разве только несколько разводных мостов были созданы здесь по голландским образцам, но их давно уж нет. Голландская церковь на Невском, склады Новой Голландии – во всех этих постройках нет ничего голландского. И вот по иронии судьбы сей недочет Петровской эпохи пришлось исправить Екатерине II, вообще многое за
своим великим предшественником доделавшей. Домики в голландском стиле не редкость в садах XVIII века. Но другого такого голландского
здания ни в Петербурге, ни в его ближайших окрестностях нет. Ну а название, равно как и некоторое смешение собственно голландского
стиля с английским, можно объяснить тем, что архитектор Неелов учился садовому делу на Британских островах, а не на континенте.
|
| | |
Некогда рядовая церковь русского стиля после всех разрушений ХХ века стала сущим раритетом
Кирасирская
церковь
Кадетский бульвар, 7
В Софии сохранилось немало свидетельств былой воинской славы городка. Церковь на Кадетском бульваре долгое время являла собой жалкую руину – сейчас ее укрыли лесами, и, возможно, вскоре она обретет первозданный облик. Сколь обязательными были храмы в дореволюционных воинских формированиях, столь же бесполезными стали они после отделения церкви от государства, что означало и от армии. В военных городках были закрыты все храмы без исключения, и до самого последнего времени об их открытии не могло быть речи. Так, София лишилась нескольких церквей, которых прежде здесь было больше, чем в «гражданском» Царском Селе. Эта церковь выстроена в том самом «старом» русском стиле, которому Покровский и его коллеги противопоставили свой неорусский стиль. Ее автор – все тот же Данини – безжалостно,
как и многие его предшественники, эксплуатирует здесь формы феноменально популярной в XIX веке церкви подмосковного села Останкино, которую тогда считали «самой русской», а значит, более других достойной подражания. Шатры, кокошники, луковицы – вот обязательные условия «русскости», кроме того, присутствуют измельченность деталей и наивная декоративность, а еще неоштукатуренный кирпич.
Стрелковый тир
Гусарская улица, 9
Еще одно напоминание о военном прошлом – стрелковый тир, устроенный в начале XX века почему-то прямо у входа в Софийский собор.
Ему, впрочем, придали благородные неоклассические черты, а в портике даже заметна перекличка с павильонами соседнего парка. Теперь непосредственно за тиром начинаются кварталы новых домов, занявшие место военного городка. По счастью, это незаурядное сооружение не исчезло заодно с казармами.
Памятник жертвам Первой мировой войны
Вход на Казанское кладбище
Воздвигнутый недавно обелиск – редкий для России памятник событиям Первой мировой. В иных странах – участницах этой первой в XX
веке всеевропейской бойни в 1920-е годы имел место настоящий бум мемориальной архитектуры, причем помянуть своих воинов стремились не одни лишь победители. В Германии и Австрии сохранилось немало монументов, в которых при желании можно усмотреть реваншистский дух, несогласие с итогами войны и желание отмстить за павших. Огромный мемориальный комплекс появился в столице крошечной Латвии – страны, которая, строго говоря, в той войне вообще не участвовала. И только в Советской России никаких памятников Первой мировой не было. Сначала ее затмили события революции и «единственной Гражданской», затем другая мировая война заставила все народы Европы позабыть о весьма скромных – ибо все познается в сравнении! – разрушениях и жертвах 1910-х. Впрочем, о том, что русские воины сражались и гибли на фронтах «империалистической» войны, как заклеймили ее большевики, и сейчас вспоминают неохотно, поскольку статус России по ее итогам не вполне понятен: победила она или проиграла, радоваться победе или стыдиться поражения? Но как не вспомнить жителям Пушкина, что именно квартировавшие в софийских казармах гвардейские полки первыми ушли на фронт, приняли на себя удар и были похоронены в том
числе здесь, а вот в революционных событиях участвовали уже другие,резервные части.
|
