Мизансцены «Шинели», «Чертова колеса» и «Похождений Октябрины» были отрепетированы на Гагаринской
Квартира Елисеева
В 2010 году все здание было куплено одной московской структурой. Новым владельцам придется по требованию КГИОПа отреставрировать
все, что осталось, и по возможности воссоздать утраченное.
|
|
|
|
оследним дореволюционным владельцем дома был статский советник Александр Григорьевич Елисеев. Его семья занимала обширную квартиру в бельэтаже, которую сильно пограбили в 1918 году. Но один ковер, случайно уцелевший от господской обстановки, вошел в историю ленинградского кино. Потому что в 1924 году сюда въехала Фабрика эксцентрического актера (ФЭКС) — творческая команда под началом Григория Козинцева и Леонида Трауберга. В жизнь ковра вошли субботники, когда его били веселые студийцы. Уборка была важной частью обучающего процесса. Ковер с удивлением принимал побои мускулистых людей, непохожих на прислугу.
«Лучше быть молодым щенком, чем старой райской птицей» — под этим девизом из Марка Твена непочтительная молодежь творила новое искусство. «Фэксы» стоят у истоков советского кино наряду со Львом Кулешовым и Сергеем Эйзенштейном. В 1922 году Козинцев, Трауберг и примкнувшие к ним Георгий Крыжицкий и Сергей Юткевич выпустили манифест «Эксцентризм», где отрицали академический театр, салонную живопись и буржуазное кино, приветствуя цирк, мюзик-холл, кабаре и спорт. «Зад Шарло дороже нам рук Элеоноры Дузе» — пылкие юноши противопоставляли темп американской комической «фильмы» томным жестам великой итальянской танцовщицы. «Фэксы» повторили типичный для той эпохи путь из театра в кино. В трюковой постановке «Женитьбы», которую авторы определили как «электрификацию Гоголя», был кинофрагмент, где Подколесин «уходит в экран» — по образцу снятого на пленку «Дневника Глумова», которым Эйзенштейн в Москве разнообразил свою постановку «На всякого мудреца довольно простоты» по Островскому. Кино было выразительнее и технологичнее театра. Молодые ленинградские постановщики, называвшие себя «машинистами спектакля», искали в этой машине нового бога. И он появился, как в античной трагедии, — не бог, а киноаппарат.
Особняк Елисеева служил не только площадкой для репетиций. Не все набранные в 1924 году шестьдесят два студийца поселились в коммуне,
но костяк жил именно здесь. С утра — занятия спортом: бег, акробатика, бокс. Танец, отработка движения в кадре, хронометраж мизансцен. Никакой театральщины, никаких скульптурных поз, только мелькание гибкого тела. Первый короткометражный фильм снят в 1924-м, это «Похождения Октябрины», где молодая работница пляшет на метле, скидывая с Исаакиевского собора пузатых капиталистов. «Чертово колесо» — первая большая работа «фабрики», отрепетированная на Гагаринской, — тоже воспевало городские развлечения, фокусы и аттракционы. В «Шинели» оператор Андрей Москвин снял призрачный экспрессионистский Петербург. Визуальная фантазия о николаевской России оказалась парадоксально ближе новому искусству, чем пролетарские сюжеты. В конце 1920-х фабрика покинула особняк Елисеева: авангардистский быт уходил, оборачиваясь унылыми коммунальными сюжетами… Ян Левченко
|
