В Дворянском собрании в Петербурге. Неизвестный художник. Начало XX века. Русский музей

Сейчас, когда дом на углу улиц Михайловской (бывшая Бродского) и Большой Итальянской (бывшая Ракова) известен прежде всего как славная Ленинградская филармония им Д. Д. Шостаковича, трудно представить, что это здание было построено вовсе не для «культурных» целей – в нынешнем понимании этого слова. Более того, при взгляде на концертный график XIX века – не столь насыщенный, как сегодня, – невольно возникает досада: «Что же так мало? Чем они там занимались, балами?».

И балами, но не только – все было гораздо серьезнее. Дворянские собрания, возникшие в России во время царствования ЕкатериныII как прямое следствие Манифеста о вольности дворянства, были первыми в истории страны свободными от государственных повинностей, самоуправляемыми сообществами, органами корпоративной самоорганизации дворян. Дворянское сословие, призванное к управлению империей, становой хребет общества и государства, его человеческий золотой запас, наряду с привилегиями и правами неизбежно обладает и обязанностями. При обособлении этого сословия от государства были созданы организации его самоуправления – дворянские собрания. Правом выбирать и быть выбранными туда обладали не все проживающие в губернии потомственные дворяне, а только прошедшие возрастной, имущественный и служебный цензы. Фактически это была первая в России попытка создать независимую от государства ответственную структуру правящей элиты, причем повсеместно, в каждой губернии. Разумеется, столичные собрания – в Петербурге и Москве – обладали особым статусом. Правительство внимательно следило за малейшими оттенками в их поведении, ведь помимо того, что здесь были представлены самые влиятельные и знатные роды, столичное дворянство на было лидером, образцом поведения для губернского.

Собираясь раз в три года на «обыкновенные» (очередные) съезды, губернское дворянство решало вопросы местного самоуправления и формировало территориальную элиту. Время же от времени – как правило, во время кризисов, связанных с войнами, бедствиями или покушениями на особу императора либо с государственными реформами, – происходили «чрезвычайные» съезды, на которых принимались обращения к правительству или формировалось ополчение (и решались вопросы его финансирования). Для удобства работы дворянских собраний как учреждений повсеместно строились дома дворянских собраний. Петербургский, возведенный Жако и открывшийся в 1839-г., был также примером для подражаний. Помимо губернских съездов здесь проходили заседания и балы. На балах происходила демонстрация единства сословия, заключались межсемейные союзы, устраивались карьеры, подтверждалась связь дворянства, императорской фамилии и высшего чиновничества. В XIX веке Петербург называли «бальной столицей Европы» (Вена и Париж отдыхали). Несмотря на то что бальный сезон был короток (в православной России не устраивали балов во время постов; на лето столица пустела: все разъезжались по имениям; придворные балы не проводились во время траура по усопшим зарубежным родственникам, а таковых было немало), по воспоминаниям И.И.Пушкарева (начало 1840-х), ежедневно в столице танцевало около трех тысяч человек. В отличие от Европы на балах танцевали не только девицы, но и дамы, вплоть до самого преклонного возраста. Сезон открывался осенним балом в Морском корпусе и продолжался до начала лета, достигая пика на Святках. Существовала бальная иерархия. Самыми важными были «балы по большому этикету» – в присутствии членов императорской фамилии в царских дворцах, некоторых домах высокопоставленных чиновников и в Дворянском собрании. Бальный этикет, сложившийся к началу XIX века, предписывал костюмы (придворные балы – форменные мундиры у кавалеров, так называемые русские придворные платья у дам; городские балы – ведомственные мундиры или партикулярное платье и модный дамский туалет соответственно; костюмированные балы) и программу. Бал состоял из трех или пяти отделений (с ужином), во время которых танцевали:
– полонез,
– вальс,
– мазурку,
– французскую кадриль (котильон),
– польку (с начала 1840-х годов).

Старинные танцы (менуэт, гавот, экосез) танцевали только в самом начале века, еще при ориентированном на архаику павловском дворе, а также во время «исторических» костюмированных балов более позднего времени. При Николае I был популярен контрданс, любимый танец императрицы Александры Федоровны, но его можно было танцевать только на домашних балах. Многие новые музыкальные темы, ставшие модными, появившись в свежей опере, балете, симфонии, немедленно обрабатывались «на нужный размер» и включались в танцевальную программу – в точности, как это делается современными ди-джеями. Бал был не просто развлечением; скорее обязанностью непременной общественной активности и средством поддержания старых и установления новых корпоративных связей, к примеру, на балах происходили знакомства, приводившие к сватовству и свадьбе. В этой связи нельзя не упомянуть о крайне важном для дворянской девицы первом бале, когда дебютантка вводилась в свет. Часто для нее это был единственный бал, максимум их было два или три: жениха старались найти поскорее, ведь выезд стоил очень дорого, только атласных бальных туфелек за вечер стаптывалось несколько пар, а появиться дважды в одном платье – ужас… ужас!

В начале XIX века в моде были ампирные платья)туники из тонких и светлых тканей; позднее такое платье было признаком юной дебютантки или отъявленной любительницы экстравагантности, а так на фоне сочных тонов «бидермейеровских» платьев с фижмами и пышными буфами алели и сверкали белизной гвардейские мундиры, переливалась зеленью и серебром на васильковой синеве дипломатические и жандармские. Наряды на костюмированных балах часто корреспондировали с тем, о чем говорят в обществе, так сказать, злобой дня. Во время визита в Петербург принца Хозрева)Мирзы великая княжна Мария Николаевна явилась на бал в персидском костюме и смушковой шапке, в которых была чудо как хороша…

В петербургском Дворянском собрании ежегодно давалось шесть непременных (Пасха, Рождество, Святки и так далее) балов, а также «экстраординарные»: по поводу важных событий (визиты иностранных посольств, военные победы) либо благотворительные. Такие балы были, кстати, способом пополнить бюджет. Помимо членов собрания приглашались гости, их число определялось директором (распорядителем) бала. Каждый постоянный член собрания имел право на два «дамских» билета, которые часто доставались провинциальным родственницам, жаждущим столичных женихов. Те, в свою очередь, рекрутировались из офицеров гвардии, для которых (как и для членов свиты и дипломатических миссий) специально бронировались места. Кроме того, билет можно было купить: сезон 1840 года стоил для кавалера 10 рублей, для дамы – 5 рублей; разовый билет – соответственно 3 и 1 рубль. Это было довольно дорого и поэтому автоматически отсекало «нечистую» публику.

К концу XIX–началу XX века «балов по большому этикету» становится все меньше: грань между сословиями стирается и необходимость в организации специфических форм внутрисословного общения отпадает. В Дворянском собрании столицы все чаще проходят концерты Филармонического общества, различные торжественные заседания и благотворительные акции, например вечера в поддержку нуждающихся детей и художников. Последнее царствование вообще было скудно на «настоящие» балы: Александра Федоровна и Николай стремились укрыться в частной жизни и мистицизме, часто, по мнению аристократического общества, манкируя обязанностями возглавителей российского дворянства. Последний большой бал в Дворянском собрании состоялся в 1913 году в честь трехсотлетия дома Романовых. Это был первый бал для старших дочерей императора.

Ответный бал, последний в истории, был дан вдовствующей императрицей Марией Федоровной в Аничковом дворце весной 1914 года. Александра Федоровна даже не заказала нового платья, явившись к августейшей свекрови. Через несколько недель началась война, а вслед за ней и революция.

Польский бал в залах Дворянского собрания. Художник А. В. Маковский. 8 февраля 1914 г.