Дом Фаберже. Худ. А.Перевышко

В начале прошлого века магазин ювелира Карла Фаберже на Большой Морской, 24, знал «весь Петербург». Великие князья, респектабельные буржуа, кумиры театральной публики – все спешили сюда выбрать или заказать подарок, полюбоваться на новинки. Визит в магазин Фаберже даже входил в программу осмотра российской столицы иностранными монархами. Случаев отказа зарегистрировано не было.

Участок на Большой Морской, 24, купец второй гильдии, поставщик высочайшего двора, потомственный почетный гражданин Карл Фаберже приобрел в 1898 году за 407 тыс. рублей. В 1899–1900 годах располагавшееся на нем здание было полностью перестроено по проекту архитектора Карла Шмидта, двоюродного племянника Фаберже. Фасад дома, отделанный красным гангутским гранитом, был решен в стиле модерн с использованием мотивов средневековой архитектуры. На первом этаже размещался торговый зал с дубовыми прилавками, сохранявшимися до 1962 года. Отделка зала была достаточно сдержанной, дабы не отвлекать внимания потенциального покупателя.

Квартира хозяина занимала пятнадцать комнат. Особенно хороши были библиотека в два этажа, обшитые дубовыми панелями кабинет и рабочая комната, будуар супруги Карла Густавовича – Августы Богдановны. Кроме того, в здании находились бухгалтерия, студии дизайнеров и скульпторов, эмалевая и позолотная мастерские, а также мастерские Михаила Перхина, Августа Хольмстрема, Августа Хольминга и Альфреда Тилемана. В полуподвале размещалась столовая, в заднем флигеле – квартиры некоторых сотрудников. Для хранения ценностей использовался огромный блиндированный сейф-лифт берлинской фирмы «Арнхайм», на ночь он поднимался на уровень второго этажа и держался под током. Фирма предоставляла своим постоянным клиентам услуги по хранению их драгоценностей. Матильда Кшесинская писала: «Мои крупные бриллиантовые вещи я дома не держала, они хранились у Фаберже».

Впрочем, история всемирно известной фирмы прослеживается задолго до ее переезда в дом № 24. Все началось со скромной мастерской Густава Петровича Фаберга (Фаберже), изготавливавшей браслеты, брошки и медальоны, впрочем довольно неуклюжие. Располагалась она в доме братьев Жако на Большой Морской (№ 11-6), затем напротив – в доме № 16. Свое происхождение Фаберги-Фаберже вели от французских протестантов, переселившихся в XVII веке в Германию и там онемечившихся. Вероятно, выдающиеся способности сыновей Густава – Карла и Агафона – были заложены в их генах. От французских предков они унаследовали артистизм, вкус ко всему новому, изобретательность и остроумие, от немецких – педантичность, работоспособность и расчетливость. Оба брата получили художественное образование за границей. Карл всю жизнь оставался поклонником классических стилей, Агафон (он умер в 1895 году в возрасте 33 лет) был человеком более впечатлительным, находящимся в постоянном творческом поиске.

Императорское яйцо «Зимнее». 1913. Мастер: Альберт Хольмстрем

Мастерскую отца Карл Густавович возглавил в 1872 году, но первый настоящий триумф пришел к его маленькой фирме (тогда в ней работало два десятка человек) десять лет спустя – на выставке в Москве, где она представила собственные оригинальные работы и поразившие всех золотые копии украшений из керченского клада. Для точного воспроизведения древнегреческих образцов ювелирам пришлось восстановить давно забытые технические приемы. Императрица Мария Федоровна в тот раз сделала у Фаберже свою первую покупку – запонки с изображением цикад.

С этого момента начинается завоевание рынка и быстрый рост фирмы: к 1896 году в ней уже было 455 сотрудников, в 1910-х – более 600. В 1885 году Фаерже получает звание поставщика высочайшего двора, открывает магазины и мастерские в Москве, Одессе, Киеве, магазин в Лондоне. Он становится любимым ювелиром императорской семьи, и в 1910 году Николай II жалует Карлу Фаберже звание придворного ювелира «ввиду его усердной и полезной деятельности по Министерству Императорского Двора и многолетнего исполнения работ по непосредственным высочайшим заказам».

Фирма Фаберже фактически представляла собой конгломерат автономных мастерских. Все мастера были независимы, работали по контракту, сами подбирали работников. Они не заботились о сбыте изделий, не платили за дорогие материалы, но получали неплохой процент от продаж. Иерархия была такой: Фаберже, главный мастер, начальники мастерских, работники мастерских (рядовые мастера, подмастерья, ученики). Рабочий день в мастерских имел, по теперешним понятиям, протяженность огромную, но для тогдашнего русского капитализма неудивительную. Зарплата, впрочем, была достойная. Имена некоторых мастеров Фаберже – самородка Михаила Перхина, Августа и Альберта Хольмстремов, Юлия Раппопорта, Генриха Вигстрема – получили всемирную известность. Наличие на изделии клейма-именника коголибо из этих мастеров сегодня гарантирует высокую цену на аукционе.

На должности художников Фаберже приглашал лучших выпускников Центрального училища технического рисования барона Штиглица, прошедших стажировку за границей. К выполнению отдельных заказов привлекались знаменитости: архитекторы Л. Бенуа, Ф. Шехтель, И. Гальнбек, художник Г. Савицкий... В фирме работали все четыре сына Карла Фаберже. Агафон и Евгений руководили петербургским отделением, Александр – московским, Николай – лондонским.

Иначе, как маркетинговым и организационным гением Карла Фаберже, успехи его фирмы не объяснишь. Вот выписка из прейскуранта московского магазина Фаберже на Кузнецком мосту: «Изделия нашей фирмы часто подвергаются изменениям в зависимости от причудливых требований моды, вследствие чего ежедневно поступают в продажу новые фасоны. Мы безусловно не поставляем недоброкачественных товаров, другими словами, всякий предмет, будь его стоимость не выше одного рубля, изготавливается с должной тщательностью и прочностью. Предметы старые, вышедшие из моды, не остаются в магазине: они собираются все и раз в году переплавляются в тигле. Мы продаем наши изделия настолько дешево, насколько это допускается добросовестным выполнением работы...»

Фаберже брал и широким ценовым диапазоном (например, при одном дизайне брошка «Ландыш» с дрожащими цветочками-бриллиантами могла стоить от 50 до 2000 рублей – в зависимости от качества камней), и невероятным разнообразием ассортимента. Кстати, украшения не были главной его специализацией. Большую часть ассортимента составляли столовые, письменные и туалетные приборы, часы, канделябры, рамки для фотографий, папиросницы, пепельницы, термометры, электрические звонки, предметы культа, фантазийные вещицы. Все они либо были уникальны, либо делались очень малым тиражом. При этом мастера Фаберже работали буквально во всех стилях и использовали все имеющиеся техники.

Отдельного внимания заслуживают камнерезные изделия: фигурки зверей и птиц в реалистической и юмористической трактовке, «народные типы», цветы. Миниатюрные скульптуры имели небывалый успех у публики, появилась мода на их коллекционирование (не исключено, что ее инспирировал сам Фаберже). К тому же они прекрасно подходили в качестве подарка – в тех случаях, когда его цена не должна была быть заметна, ведь дорогой была работа, а не материал. Оригинальный дизайн и безукоризненное его воплощение – вот что было главным для Карла Фаберже. В 1914 году в интервью журналу «Столица и усадьба» он скажет: «Понятно, если сравнивать с моим делом такие фирмы, как “Тиффани”, “Бушерон”, “Картье”, то у них, вероятно, найдется драгоценностей больше, чем у меня... Но ведь это торговцы, а не ювелиры-художники. Меня мало интересует вещь, если ее цена только в том, что насажено много бриллиантов и жемчугов». На рассмотрение Фаберже представляются все проекты, он вникает в технологические тонкости и может разбить готовую вещь молотком, если она покажется ему неудовлетворительной.

«Совсем простое пасхальное яйцо, без роскоши», готовившееся к Пасхе 1917 года для императрицы Марии Федоровны. Не так давно оно было обнаружено на Западе и приобретено частным московским музеем вместе со счетом на него и письмом Карла Фаберже к Керенскому, в котором он просит «произвести вручение» его Николаю Александровичу Романову. Когда-то яйцо содержало сюрприз – механического слоника, усыпанного бриллиантами (слон – символ Датского королевского дома, к которому принадлежала Мария Федоровна). Слоник бесследно исчез, но от него остался заводной ключик.

Сегодня имя Фаберже в первую очередь ассоциируется со знаменитыми пасхальными яйцами. Первый такой сувенир был заказан Александром III в 1885 году. Это было «не простое, а золотое» яйцо, покрытое белой эмалью, с золотой курочкой внутри, предназначалось оно императрице Марии Федоровне. Традиция прижилась, и после кончины отца император Николай II делал уже одновременно два заказа: для матери и для супруги. Всего фирма Фаберже исполнила 52 императорских пасхальных яйца. Самым дорогим из этих предметов было «Зимнее» яйцо, созданное для Марии Федоровны в 1913 году. Стоимость шедевра, украшенного более чем 6 тыс. бриллиантов, составляла годовой оклад премьер-министра России – 24,6 тыс. рублей. В 2002 году «Зимнее» было продано на аукционе «Кристи» за 9,6 млн долларов. Перед аукционом его несколько часов рассматривал известный нью-йоркский ювелир Гарри Уинстон. Вердикт его был таков: «Повторить, в принципе, можно, но на работу уйдет год-полтора, да и стоить будет 3–4 млн».

О том, сколько хлопот доставляли Фаберже царские пасхальные заказы, пишет в своих мемуарах главный мастер фирмы швейцарец Франц Бирбаум: «Начатые вскоре после Пасхи, они бывали лишь с трудом готовы к Страстной следующего года. Передавались они главой фирмы лично императору в пятницу на Страстной неделе. Последние дни перед их сдачей были для всех беспокойны: не случилось бы в последнюю минуту что-нибудь с этими хрупкими работами. До возвращения Фаберже из Царского [Села] мастера оставались на местах на случай каких-либо неожиданностей».

Придумывать идеи пасхальных подарков с каждым годом становилось все труднее. В конторе Карла Густавовича за круглым столом устраивалось что-то вроде мозгового штурма. Бирбаум вспоминает: «Как-то в год рождения наследника мы обсуждали проект очередного пасхального яйца, желая приурочить сюжет к этому событию. Кто-то заметил, что с самого рождения наследник назначен шефом стрелковых частей и что можно использовать этот факт в композиции. “Да, – согласился Фаберже, – только придется изобразить грязные пеленки, так как это единственные пока результаты его стрельбы”». Впрочем, в тот раз по причине русско-японской войны никаких яиц исполнено не было.

В 1914 году для Фаберже наступили непростые времена: спрос на ювелирные изделия упал, многие мастера ушли на фронт. Чтобы сохранить рабочие места, фирма начала выпуск недорогих медных вещей – царских подарков для солдат: пепельниц-плошек, подстаканников, кастрюлек. Мастер Альберт Хольмстрем открыл производство никелированных шприцев системы Праваца – их было изготовлено несколько десятков тысяч. В 1915-м Фаберже получил военный заказ на латунные артиллерийские втулки, его московская серебряная фабрика выпустила их 2 млн.

Фирму, в 1916 году преобразованную в товарищество с основным капиталом в 3 млн рублей, Фаберже решили ликвидировать сами, не дожидаясь национализации. Дом на Большой Морской был сдан весной 1918 года в аренду швейцарской дипломатической миссии, с условием, что та примет на хранение кожаный саквояж с драгоценностями на сумму 1,6 млн рублей. Сегодня стоимость его содержимого в пересчете на золото составила бы 15 млн долларов, а антикварная стоимость была бы в три-пять раз выше. Саквояж бесследно исчез при весьма загадочных обстоятельствах. Из вещей, в нем находившихся, на аукционе всплыл один лишь портсигар. Тайники, устроенные Фаберже в библиотеке и подвале дома, были найдены чекистами в 1919 году, тогда же был вскрыт сейф-лифт.

Карл Густавович Фаберже скончался в Лозанне в 1920 году на семьдесят четвертом году жизни.

Мастерская Михаила Перхина. Справа: семиместные верстаки, за которыми сидят закрепщики. Слева видны точило и печь для отжига металла с вытяжным шкафом.