Нева в центре – это могучая река, стиснутая гранитом набережных. А потом она распадается на рукава, растекается: Малая Нева, Большая, Средняя, Малая Невка, в них впадают Карповка, Ждановка, Крестовка, Чухонка – начинается дельта, Острова. Исчезают эти мощные набережные, пафос противостояния могучей архитектуры могучей воде, игры культуры и натуры.

Равновесие на Островах удержано, но динамизм скрылся, – здесь зеленые берега вровень с водой, склонившиеся к рекам деревья, неслышно скользящие лодки и странная для города тишина.

Здесь – совсем другой город. Это приватная, даже интимная сторона Петербурга. Залетный путешественник редко сюда доберется, да и не всякий горожанин бывал. У туристов после Зимнего, Дворцовой, Петропавловки и Исаакия нет ни сил, ни времени, а сюда они попадут, лишь преодолев «парадные заграждения» города. Однако нельзя сказать, что эта человечность как-то снижает тон и градус имперской столицы. Здесь по-прежнему столичный город, аристократичный и комильфо, но неофициальный: так монарх в загородной резиденции и в близком кругу все же остается монархом во всем. Речь идет не об уменьшении масштаба, а о смене ракурса, фокуса, но не стиля. Таких островных пригородов нет ни в одном городе мира, разве что в Нью-Йорке, однако там – острова в океане, а здесь – река и дельта. Нигде в Петербурге не ощущается, что море так близко. Этим пригородам некуда разрастаться. Хорошо, если Острова не захлебнутся притоком новых жителей, не познают убожества рабочих и пошлости буржуазных окраин.