Доминиканец Фрэнк Сутман на разрушенной кафедре. 1997 г.

Дом на углу Итальянской улицы и набережной Екатерининского канала был построен в 1802 году архитектором Луиджи Руской для "благородного иезуитского пансиона". Именно с этим привилегированным учебным заведением связаны интригующие слова из "Попытки автобиографии" Пушкина: "Меня везут в Петербург. Езуиты. Тургенев. Лицей". История Societas Jesu - Общества Иисуса, или иезуитского монашеского ордена, - в России, и в частности в Петербурге, заслуживает особого, пусть краткого, рассказа. Основанный в Париже испанцем Игнатием Лойолой в 1534 году, он был призван спасти католическую церковь от натиска протестантов. Вскоре образованные и энергичные иезуиты стали могучим инструментом святого престола, его ударным отрядом и ученой гвардией. В их руках оказались заведование теологической доктриной католицизма и работа на ниве ее пропаганды и распространения. С задачей орден справлялся успешно, и причиной тому была мудрая политика культурной экспансии. Вместо того чтобы нанимать армии солдат или строить великую армаду для усмирения еретиков, иезуиты действовали иначе: величие и красота католического вероучения были явлены через прекрасное и возвышенное искусство (стиль барокко, созданный "специально" для этой цели, часто называли "иезуитским стилем"), а новые члены церкви привлекались благодаря возможности получить качественное и - что важно! - бесплатное образование. Для этого буквально по всему миру, где были основаны иезуитские миссии, от Южной Америки до Польши и от Италии до Японии, была создана невиданная до той поры сеть учебных заведений, управляемых иезуитами, которые превратились почти в монополистов в области просвещения и воспитания. К середине XVIII века могущество и богатство ордена, а также его влияние на политику достигли размеров, которые стали всерьез беспокоить европейские королевские дворы. Одновременно росло влияние идеологии Просвещения, для деятелей которого иезуиты - "образованные мракобесы" - были, пожалуй, главными врагами. Все привело к булле "Dominus ac Redemptor" папы Климента XIV, в которой орден обвинялся во всяческих преступлениях, объявлялось о прекращении его деятельности и о том, что члены и имущество должны быть приписаны к другим католическим организациям (фильм "Миссия" с Джереми Айронсом и Робертом Де Ниро, получивший в 1982 году "Оскара" и Гранпри в Каннах, - как раз об этом).

Игнатий Лойола

Казалось, история иезуитов закончилась - когда-то нечто подобное случилось со ставшим излишне могущественным орденом тамплиеров, уничтоженным в начале XIV века… Но именно тут-то и начинается самое интересное - с российской точки зрения. За несколько месяцев до опубликования папской буллы о роспуске иезуитского ордена, летом 1772 года, Российская империя поглотила часть Польши. Двести один отец-иезуит в четырех колледжах и двух резиденциях польских и литовских областей внезапно оказались на территории, принадлежащей теперь Екатерине II. Просвещенная государыня всероссийская по достоинству оценила высокий человеческий потенциал, неожиданно доставшийся ей вместе с польскими и литовскими землями, и воспрепятствовала публикации папской буллы в Российской империи, повелев "считать ее несуществующей". Создавшаяся ситуация позволила иезуитским каноническим адвокатам посчитать возможным законное существование ордена "в отдельно взятой стране": ведь, поскольку бреве там обнародована не была, для местных иезуитов попрежнему долгом совести являлось соблюдение монашеских обетов и устава общества, а значит, все оставалось как в былые времена, в том числе имущество ордена и статус отцов. Когда же возмущенный Климент XIV обратился к императрице всероссийской с нотой протеста, та ответила, что является православной и суверенной государыней и потому вправе творить на своей территории все, что заблагорассудится, без оглядки на римский престол, к которому относится с глубоким уважением, но не более того. Взамен предоставления "административного и дипломатического ресурса" польские иезуиты начали помогать Екатерине "на местах". Они первыми из католического духовенства присягнули на верность российской короне и активно проповедовали обязательность лояльности к новым законным властям среди паствы. Возникла уникальная ситуация: Екатерина, а впоследствии Павел и Александр получили "карманную" католическую церковь, сохраняющую догматику и обрядность, но фактически подчиненную не папе, а российскому монарху. Свого рода "унию наоборот", благодаря которой иезуитский орден выжил в самый трудный период своего существования, сохранив традиции и потенциал для дальнейшего развития. Под "омофором" Екатерины продолжилась и еще больше расцвела миссионерская и образовательная деятельность иезуитов.

В Полоцке, где начиная с 1770-х находилась главная резиденция ордена и куда стекались подвергшиеся опале иезуиты со всего мира, были устроены суконные и медоваренные мануфактуры, типография, а также превосходная школа с "музеумом", физическим кабинетом и лабораториями, поражавшими проезжих просвещенных аристократов из Петербурга.

Вскоре педагогическая активность святых отцов проявилась и в столице. В 1793 году в Петербург приехал в качестве воспитателя молодого французского графа Шуазель-Гуфье аббат Доминик Шарль Николь. Через год он открыл на Фонтанке учебный пансион для шести воспитанников, где впоследствии получали образование дети из самых известных аристократических семей: Орловы, Голицыны, Гагарины, Волконские, Дмитриевы. Популярность объяснялась в первую очередь традиционным для иезуитов высоким уровнем подготовки воспитанников и выдающимися педагогическими способностями директора ("он был нежным отцом и попечительной матерью" - вспоминал о нем Сумароков; Константин Батюшков писал: "дай Бог здоровья аббату, который изготовляет полезных людей для государства, он неусыпен и метода его прекрасная"). Впрочем, и конкуренция на рынке образовательных услуг для юношества была небольшая (ни университета, ни Лицея еще не существовало).

А. П. Антропов. Портрет Екатерины II. 1766 г. Копия-вариант портрета С. Торелли

Через некоторое время появились и более демократичные учебные заведения, учрежденные иезуитами. Французский путешественник Этьен Дюмон в своем дневнике вспоминает: "В Петербурге от 8 до 10 тысяч католиков, иезуиты только что основали даровую школу, где уже 300 воспитанников, большею частью дети русских купцов. Они содержат довольно дешевый пансион и желают, чтоб воспитанники не выходили из него". Речь идет, вероятно, об основанном 9 апреля 1801 года при римско-католической церкви Св. Екатерины в Петербурге училище для детей среднего сословия, куда начали принимать детей не только инославных исповеданий. Наконец, в январе 1803 года в Петербурге на Екатерининском канале открылся благородный иезуитский пансион для воспитания знатного юношества, своим появлением обязанный выдающемуся "русскому иезуиту" отцу Габриэлю Груберу. Пользуясь особой милостью императора Павла I, он получил разрешение построить здание иезуитского коллегиума, которое было закончено уже в царствование Александра I. Вскоре на иезуитский коллегиум были обращены взоры всех родителей. Родители Пушкина "нарочно ездили в Петербург для... переговоров с директорами заведения" об определении туда сына. И только открытие Царскосельского лицея изменило их планы.

В пансион принимались дети девятидесяти лет; обучение было рассчитано на шесть лет. Преподавание велось на французском и латинском языках. Однако, как отмечал Петр Вяземский, воспитанник коллегиума, "литература, особенно русская, была не чужда. Многие из товарищей знали наизусть лучшие строфы Державина, басни, а еще более сказки Дмитриева". Среди книг, рекомендованных программой в пятом классе, помимо произведений Цицерона, Горация, Цезаря, Вергилия значилось собрание русских стихотворений, изданных Василием Жуковским.

Иезуитский коллегиум был закрытым учебным заведением. По воскресеньям и большим праздникам воспитанники отпускались к родным. Безродных товарищей в утешение водили в Летний сад. Учителя в коллегиуме были в основном иностранцы. Однако обвинения в том, что они стремятся "переманить на свою сторону", то есть превратить православных учеников в католиков, опровергал тот же Вяземский: "Никогда не было попытки внушить, что римская церковь выше и душеспасительней православной. А ум мой и тогда уже был настолько догадлив, что он понял бы самые извилистые и хитрые подступы. Паписты не пользовались перед нами никакими прерогативами и льготами. В костел (храм Св. Екатерины. - Ред.) нас не водили. По воскресеньям и праздничным дням бывали мы в русской церкви. Великим постом мы говели как следует". Но все же некоторые из воспитанников обратились в католичество, а уж когда среди них оказался племянник оберпрокурора синода Александр Голицын, православное духовенство, всерьез обеспокоившись "оттягиванием от православной веры", постаралось восстановить против иезуитов императора.

Положение иезуитов в мире к тому времени изменилось. По личной письменной просьбе Павла I 7 марта 1801 года папа римский Пий VII издал документ "Catholicae fidei", в котором официально утвердил Общество Иисуса, продолжавшее существовать в Российской империи. Это позволило в 1814 году восстановить орден во всем мире. Однако 20 декабря 1815 года Александр I подписал декрет об изгнании иезуитов из России и упразднении иезуитского коллегиума. Высылка монахов напоминала депортацию - с запрещением въезда в обе столицы и обязанностью привести храм Св. Екатерины в состояние, в котором он находился до 1800 года. Министра просвещения обязывали принять руководство школой, министра юстиции - поставить караул около дома иезуитов на Итальянской улице и не позволять монахам вступать в контакты с посторонними. В течение двадцати четырех часов все святые отцы были отправлены в Полоцк. Родителям семидесяти двух пансионеров, среди которых был и Петр Вяземский, пришлось искать новое учебное заведение.

Здание бывшего иезуитского коллегиума