В доме по Большой Конюшенной, 5, поселились персонажи, без которых город определенно был бы скучней. Парадное с улицы ведет в родовое гнездо Дмитрия Савельева - видного киноведа, со-основателя журнала "Сеанс" и нового ведущего телепередачи "Жизнь в большом городе". Много дальше, в третьем дворе, затворничает крупный писатель земли русской Вячеслав Курицын - один из тех, кто на протяжении последних десятилетий растолковывал широкой общественности, что такое постмодернизм в жизни и искусстве. Во втором дворе, над детским садом, обустроил свой быт дизайнер-декоратор Андрей Дмитриев - знаток и ценитель прекрасного во многих его проявлениях. Он знает толк в ресторанных интерьерах и дизайнерских объектах Италии, Лондона и Майорки, его коллекции собственных фотографий Антарктики и книг по знаковым системам изобразительных искусств также превратились в арт-объекты. Вкус позволяет ему смешивать стили в нужных пропорциях и носить смокинг с кедами. Сибарит и бонвиван, Андрей Дмитриев чрезвычайно высоко ценит свободу и уют, но еще больше ему милы радости общения. Поэтому частная квартира давно уже превратилась в сочетание офиса с закрытым клубом - пространством товарищеских ужинов и увлекательных посиделок. Она постоянно меняется в мелочах, но по-прежнему соответствует первоначальному замыслу. Характерное для Дмитриева сочетание антиквариата с хайтеком одомашнено любовно подобранной утварью: от коллекции старых металлических крюков до маленьких песочных часов.

Ультрасовременная варочная поверхность встроена в старую чугунную плиту. Маленький дровяной склад при входе на лестницу готовит к тому, что на кухне в очаге пылает огонь. Общий тон задает дерево: старый, найденный на помойке и отчищенный стол, пол из лиственницы, массивные кухонные полки из наборной сосновой доски. Старинный секретер перекликается с помнящей лучшие времена виолончелью. Гостиная-салон-спальня с пятью высоченными окнами заканчивается огромной хозяйской кроватью, над которой растянут театральный задник с двуглавым орлом. Великодержавный пафос этого символа сознательно снижен грубой кирпичной кладкой стены, алеющей своей наготой. В противоположном конце салона несколько ширм обозначают место гардероба, в середине зеркала висит старинный портрет. Из крайнего окна через стеклянную стенку книжного шкафа утренний свет льется в ванную -прямо на мраморную ванну, расположенную в окружении статуй и картин с довольно гривуазной тематикой. Как будто архитектурная хитрость с ложной полкой и ложной стенкой лишила Дмитриева необходимого полочного пространства, у кресел, столов и просто на дороге повсюду разложены последние номера журналов и умные книги по истории и семиотике.
Сергей Полотовский