Хотя сквер на месте дуэли Пушкина формально не относится к выбранному кварталу, обойти его вниманием никак нельзя. Первая и самая известная достопримечательность района, вероятно, удостоилась бы четырех прочувствованных звездочек, существуй отечественный путеводитель типа знаменитого "Мишлена". Сюда действительно не зарастает народная тропа, протаптываемая каждый день группами экскурсантов; местные жители выгуливают на "дуэли" детей и собак, загорают, назначают свидания и просто дышат свежим воздухом на скамеечках - другого такого опоэтизированного сквера в окрестностях нет. Как и прочие мемориальные пушкинские места - арбатская квартира, Царскосельский лицей или дом в Михайловском, - это реконструкция "назад, к Пушкину".

Место было окончательно обретено к 1937 году: в канун столетия со дня гибели поэта здесь установили обелиск, а в 1962-м перед ним появились две плиты - барьеры на расстоянии безнадежных десяти шагов. Черная речка была выбрана для дуэли не случайно: участники хорошо знали местность вблизи Комендантской дачи. Пушкин два сезона снимал дом по соседству - на Черной речке между Ланским шоссе и Торжковской улицей, Дантес вместе со своим кавалергардским полком проводил август на постое в Новой деревне (в районе нынешнего кинотеатра "Юность"). Если летом на Черной речке кипела светская жизнь - визиты, верховые прогулки, офицерские "шалости", то зимой местность походила на законсервированное садоводство - безлюдье, сугробы, закрытые ставни. Свидетелями ритуализированного убийства, считавшегося уголовным преступлением, могли стать только местные крестьяне, случай но забредшие за околицу, или сторожа Комендантской дачи.

События рокового дня - среды 27 января 1837 года (8 февраля по новому стилю) - известны чуть ли не поминутно и нынче каждый день с выражением излагаются у обелиска. Поэтому проследим лишь, как "место дуэли" действительно оказалось на этом месте. В 1858 году по просьбе издателя пушкинских сочинений Я. Исакова секундант Пушкина Константин Данзас вновь посетил Черную речку. "По левую сторону дороги в Коломяги остались строения комендантской дачи, по правую - тянулся глухой забор огорода, - вспоминал Исаков. - За этим забором, по словам Данзаса, в 1837 году начинался кустарник и потом лес. В недалеком расстоянии от забора он указал мне место дуэли. В наш приезд кустарник уже вырубили, земля разделена, оставался только молодой березняк".

Существуют и другие воспоминания, а также документы "военно-судного дела", заведенного после дуэли, но единого топографического ответа они не дают. Например, Комендантская дача, у которой Пушкин оставил карету и от которой протоптали сквозь сугробы тропинку, находилась гораздо западнее, на территории нынешнего Северного завода. Так что правильный ответ принадлежит не историкам, а поэтам: "И будет все не так, как это было, / А так, как сердцем этого хотим" (Геннадий Григорьев).

Одна из мифологических "берез-свидетельниц" уже в 40-е годы XIX века была отмечена знаком, а в день пятидесятилетия со дня смерти поэта у Коломяжской дороги состоялась панихида, собравшая больше тысячи человек. Среди них были и воспитанники Лицея, и сын Пушкина - Александр. Говорили о сборе средств на памятник, но все ограничилось лишь заборчиком у берез. Когда в 1889 году эта территория передавалась Скаковому обществу для устройства ипподрома, силами любителей словесности здесь установили гипсовый бюст на кирпичном постаменте, простоявший чуть ли не до 1924 года. Выглядел он между забором и конюшнями жалко и сиротливо.

В 1925 году общество "Старый Петербург - Новый Ленинград" совместно с Пушкинским домом объявило конкурс на проект памятника, но ни одно из предложений не было осуществлено до 1935 года - тогда, словно отсекая место у строящегося овощехранилища, установили обломленную гранитную колонну (проект арх. Е. Катонина). В 1937 году ее сменил девятиметровый обелиск с бронзовым медальоном (арх. А. Лапиров, скульптор М. Манизер). Обелиск настолько напоминал исчезнувшее надгробие с могилы служившего при дворе Павла Петровича немецкого поэта и драматурга Фридриха Клингера, похороненного на Смоленском лютеранском кладбище, что ходили слухи, будто памятную стелу просто перенесли с разоренной могилы. В 1998 году председатель Союза писателей Валерий Ганичев даже обратился со специальным запросом к губернатору Яковлеву. Но сотрудники Музея городской скульптуры уверили, что памятник Клингеру был ниже и венчался вазой. Правда, когда и куда он делся, никто сказать не может.

К. Кольман. Прогулка императрицы Александры Федоровны на Островах. 1830-е гг.