Натан Лейтес. 1990-е гг.

Рассказывает Натан Лейтес, основатель клуба и организатор концертов: - Первый джаз-клуб "Д-58" в городе, да и вообще в стране, появился в 1958 году при ДК Горького, а недели через три перебрался в ДК Кирова. Рассказывают, что неприятности у них начались быстро. На отчетный концерт 22 мая 1959 года Дворец продал тысяч пять билетов - была такая практика, чтобы хоть кто-нибудь ходил, а тут пришли все, а мест всего тысяча триста, была большая буча, даже двери сломали. К тому же начальство придралось, что они концерт закончили темой Портера Love for sale ("Любовь на продажу"). Да как же такое возможно в нашем обществе! Ну, в общем, продернули их на радио в передаче, кажется, "Комсомольский радио-патруль" и разогнали осенью.

Потом возник клуб в Университете - в 1961 году, а в 1962-м - в ЛЭТИ, где я учился. Но после того как Хрущев сходил на выставку авангардистов и устроил разнос всем и вся, оба клуба закрыли. Мы же подпольно собирались в кафе, даже фестивали устраивали. Ходили к нам всякие люди, и в 1964-м один неожиданно предложил: "Сходите-ка в "Ленсовета", почему бы вам там не создать что-то типа клуба!" Позже-то мы узнали, что человек был неслучайным. Тогда провели исследование и выяснили, что семьдесят процентов молодежных преступлений совершается на квартирах. Комсомолу дано было задание вытащить молодежь в публичные места, чтобы можно было за ней присматривать, контролировать. Вот нас в ДК Ленсовета и позвали сделать джазовую секцию при "Клубе молодежи". Мы провели удачный фестиваль в 1965-м (позже его назовут Первым джазовым), комсомольцы на ура отчитались перед партийным начальством, и нас сделали городским клубом при горкоме комсомола. На сле-дующий год мы устроили самый большой фестиваль в стране, один из концертов которого был на Зимнем стадионе. В 1967 году нам на отчете в горкоме говорят: "Вот вы все ноете, что помещения у вас нет, так идите в ДК Кирова, там помещений завались". Оказывается, поступила информация, что в Чехословакии (а там все замутилось уже в 1967-м) клубы набирают все большее влияние. Нашим инструкторам велели клубы послать и заниматься только военно-патриотической работой.

В "Кирова" обещанное "большое удобное помещение в сто метров" сразу же пошло на ремонт. Этот огромный ДК никогда не был дочиненным, никогда. В войну в здание попала бомба, его подлатали кое-как, чтобы быстрее открыть, - Сталин дал наказ! Приладили на соплях стропила, все было не капитально и поэтому пребывало в ава-рийном состоянии - то тут протечки, то там. В 1985-м уже голуби по этажам гуляли.

Юбилей Алексея Канунникова. Концерт в лекционном зале. 1977 г.

Башня, например, куда нас хотели загнать, всегда была закрыта. Так вот, вместо обещанных "ста метров" нам опять предложили кладовку, а остальное нужно было брать по расписанию - хотите лекцию, заказывайте лекционный зал. Лишь в конце 1970-х нам дали собственное протекающее помещение на пятом этаже. Но мы все время собирались, репетировали, лекции проводили. Раз в два месяца устраивали концерты в театральном зале и часто собирали его полностью! Когда парады диксилендов проходили, было не попасть. Концерты проводились днем по 3-4 часа, вечером-то зал занят. Буфет хороший был, так вот - то в зале, то в буфете. Тогда же ходить было особо некуда - существовал клуб "Восток" в "Пищевиках", "Камертон", но когда его прикрыли после Эллингтоновских гастролей в 1971 году, мы остались одни.

Играли у нас и зарубежные музыканты. Один шведский коммунист врубился, что можно на нашей изоляции делать деньги. В его городе Лулео на шестьдесят тысяч жителей было три биг-бэнда и множество малых групп. Перед кем выступать? А у нас - страшный ажиотаж, живые шведы! В 1950-1960-х никто бы не разрешил им приехать, а примерно с года 1977-го начали ездить. Они выступали у нас и были счастливы невероятно - на их концерты приходило около тысячи человек, уму непостижимо! Ну, опять же буфет хороший, водка дешевая. Пробыли мы там почти двадцать лет, до 1985 года, когда театральный зал закрыли на ремонт. В 1986 мы ушли во Дворец молодежи - Голощекин помог, он работал до того в ресторане Дворца и знал все комсомольское начальство. Мы делили с рокерами отличное помещение, но потом и оттуда нас выперли. Уж слишком шикарное место мы занимали. Потом играли в ДК Пищевиков, а в конце 1990-х женщина, которой мы подчинялись в ДК Кирова, стала директором Дворца и позвала нас обратно. Мы продержались два года, до того как начался передел и нас опять попросили…

Мои должности в ДК Кирова назывались "Инструктор Мраморного зала", "Старший методист самоокупаемого джаз-клуба "Квадрат"" и "Руководитель кружка культмассового отдела". Что самое трудное было? Да как у всех тогда - обманывать начальство. Ведь чтобы афишу выпустить, надо было сначала утвердить программу. Главное, чтобы американского ничего в ней не было. Вот и объясняли: "Монк - это грек, а этот музыкант - из дружеской державы. Все за мир!" В отчетах, которые мне приходилось составлять, я должен был указывать, кто у нас коммунист, а кто - рабочий. И те, и другие нужны были обязательно.

В 1934-м... Я не берусь утверждать, но кто-то из работавших в то время во Дворце рассказывал, что огромное количество роялей, которое там было, собрали в месяц после убийства Кирова в 1934 году. Тогда проводили "чистки", дворян и всех "бывших" выселяли из города в двадцать четыре часа. Хоз.служба ездила по городу и вывозила из пустых квартир "ничейные" инструменты.

К счастью, они были, и мы ими очень дорожили. Актив был человек тридцать, а вообще в клуб ходило человек сто. Кто на концерты, кто на лекции, кто репетировать. Музыкантов тогда было меньше, чем любителей, а сейчас наоборот: активистов почти нет, а клуб состоит из тридцати молодых исполнителей. С прошлого марта Давид Голощекин дал возможность музыкантам выступать каждый вторник в Эллингтоновском зале Джазовой филармонии. Летом ребята играют только на пароходах, в прошлом году шестьдесят четыре парохода сделали. Приходите!