Мой знакомый, детство и ранняя юность которого прошли в Бабуринском жилмассиве у метро "Выборгская", вспоминает, с каким странным чувством читал он когда-то в книге о Луисе Армстронге описание ужасающей бедности, в которой рос великий музыкант: лишь двадцати лет от роду тот впервые увидел ванну. Что ж, знакомый мой получил квартиру с ванной примерно в том же возрасте - только случилось это спустя более полувека. Герою Маяковского, как мы помним, повезло больше, предмет "белее лунного света" оказался в его доме уже в 1920-е.

Да, в большинстве тогдашних новых квартир не было ванн: советская промышленность попросту не выпускала сей предмет буржуазной роскоши. Не стремились снабжать им дома и по другой - идеологической - причине. Считалось, что в светлом будущем частное пространство жилищ сойдет на нет. И рядом с экспериментальными домами-коммунами возводились кварталы, где хотя и сохранялись отдельные квартиры, в идеале большую часть своего времени жильцы должны были проводить в коллективе. Для этого место столовых комнат, к примеру, должны были занять фабрики-кухни: кварталы Выборгской стороны обслуживали два таких здания, одно на углу Б. Сампсониевского и Гренадерской - настоящий архитектурный шедевр! - другое, менее эффектное, чуть дальше по проспекту (дом № 61). Вместо гостиных - Дома культуры (на улице Комиссара Смирнова и на улице Смолячкова). Наконец, отсутствующие ванны заменяли "банные комбинаты". Ближайший памятник 1920-х находится на улице Александра Матросова и принадлежит Батенинскому жилмассиву. Обитатели Бабуринского предпочитали ходить поближе - в старое здание у Гренадерского моста.

Фирменный знак архитектора Симонова – полукруглая дворницкая за подворотней

Таким образом, городской район становился подобием огромной квартиры с четким распределением функций и неплохо организованной системой социальных связей. Много было в этом явно утопического - оттого кварталы нового быта кажутся теперь жалкими осколками несбывшейся мечты, хуже того, старым хламом, который рано или поздно вынесут на помойку. Можно смеяться над скудным бытом советских людей, но не стоит забывать, что в те (бесплатные!) квартиры рабочих окраин переселяли не из фешенебельных домов эпохи модерн, а из бараков, где коллективное существование было чем-то совершенно обычным. Но и прежние хозяева организовывали иногда для своих рабочих особые кварталы дешевых квартир. Называли их "городки", на Выборгской стороне можно встретить один такой пример: вдоль безымянной улицы, протянувшейся от завода Нобеля к его же доходному дому на Лес-ном, за которым - собственный дом фабриканта и (что гораздо интереснее) Народный дом, предшественник советских ДК, возник квартал до-вольно необычной архитектуры.

Вообще же, Выборгская сторона, как, пожалуй, еще только предместья у проспекта Обуховской обороны, с незапамятных времен обнаруживала поразительную близость тем градостроительным идеям, которые в 1920-е станут повсюду предметом теоретических дискуссий. Я имею в виду идею зонирования, в наших случаях связанную с традиционным расположением заводов вдоль реки. В результате получилась застрой-ка как бы в несколько слоев, причем кварталы между Невой и Большим Сампсониевским поныне занимают фабрики, за ними - жилой участок, а далее (за Лесным) вновь индустриальные кварталы. Все это напоминает концепцию линейного города, сформулированную в 1920-е наркомом Милютиным, где параллельное развитие жилой и промышленной зон снимало в частности транспортные проблемы. Кварталы Выборгского и Невского районов формировались по тому же принципу чуть ли не с XVIII века.

Прямой наследник нобелевского городка, Бабуринский жилмассив, названный так по Бабурину переулку (ныне улице Смолячкова), спроектировали в 1927 г. Почему-то строительство начали из глубины, с участка за Тобольской улицей. Похоже обстояло дело и в Невском районе на далеком Троицком поле, где сначала появилось замкнутое каре в глубине квартала (у 1-го Рабфаковского переулка), и только затем перешли к строчной застройке. В том и другом случае строительством руководил Григорий Симонов, возможно, крупнейший мастер советской жилой архитектуры 1920-х. Здесь у "Выборгской", как и во многих других местах города, мы находим его фирменный знак - монументальную подворотню с полукруглым выступом (дворницкая) - всегда со стороны двора. Впрочем, дома Бабуринского жилмассива едва ли принадлежат к числу шедевров конструктивизма.

Гончаров о Выборгской стороне "Обломов отправился на Выборгскую сторону, на новую свою квартиру. Долго он ездил между длинными заборами по переулкам. Наконец отыскал будочника; тот показал еще улицу без домов, с заборами, с травой и с засохшими колеями из грязи. Любуясь на крапиву у заборов и на выглядывавшую из-за заборов рябину, Обломов нашел "Дом вдовы коллежского секретаря Пшеницына". В окнах, уставленных резедой, бархатцами и ноготками, засуетились го-ловы. Через забор, Обломов видел бесконечный огород с капустой, налево, видно было несколько деревьев и зеленая деревянная беседка". Иван Гончаров. "Обломов"

Кажется, что в ограниченном казармами и дореволюционными домами квартале зодчим было тесно; проектируя спустя некоторое время Батенинский жилмассив, Симонов со товарищи сумел создать там необычайно сложную, почти барочную композицию, в сравнении с которой дома у "Выборгской" выглядят довольно убого. И все же тем, кто в кварталах конструктивизма видит лишь прелюдию к современному архитектурному однообразию, стоит внимательней присмотреться к основному элементу этого жилмассива - трем параллельным корпусам во дворе дома № 14 по улице Смолячкова. При кажущемся сходстве ни один из них не повторяет другой! Чрезвычайно интересно находить в этой скромной архитектуре неожиданные вариации, казалось бы, предельно простой исходной темы (дом-коробка), видя, как всякий раз по-новому решен, например, ряд подъездов - где-то с выступом, где-то без. А кого-то, быть может, поразит тот факт, что эта, как мы видели, уходящая корня-ми еще в дореволюционное прошлое застройка оказывается не столь уж далека и от настоящего, у нас, правда, еще не наступившего. В последние годы идея домов коммун активно реализуется в Соединенных Штатах, где - конечно, в наиболее дорогих многоквартирных домах - создаются общие комнаты, где те, кто любит общаться или не любит готовить, имеют возможность совместно завтракать и ужинать. Ничто не ново! Возможно, эта мода придет и к нам. Неказистые дома у Выборгской при этом, скорее всего, уступят место какой-то иной застройке, необязательно более привлекательной, но социальные эксперименты 1920-х едва ли будут полностью забыты.

Архивная ошибка в подписи к фото: это не Бабуринский массив, а соседний Батенинский. Они и вправду похожи