Мясник. 40 е гг. XIX века

Район Садовой улицы и особенно Апраксин двор считались в Петербурге обиталищем ярославцев. Апраксин двор административно относился ко 2-му участку Спасской части. Население здесь было преимущественно крестьянское. В 1897 году крестьяне составляли 62,8 % всех мужчин участка, крестьянки – 53,0 % женщин. При этом 33,6 % крестьян были уроженцами Ярославской губернии (среди всех крестьян Петербурга ярославцы составляли 21,2 %). Выходцы из этой поволжской губернии славились как «петербургские янки» – именно они составляли большинство столичных торговцев. Ярославских мальчиков отдавали учениками в торговые заведения сразу по окончании ими сельской школы (26,7 % ярославских торговцев были моложе 18 лет). Обязательное условие занятия торговлей – умение читать, писать, считать, поэтому в Мышкинском уезде, например, будущие торговцы были грамотны на 98 %. Иногда мальчика отдавали односельчанину, приехавшему в деревню на побывку, иногда его брал с собой в столицу отец, служивший в торговом заведении, чаще же пристраивали мальчика «по родству и знати», то есть при помощи родных и знакомых, живущих в городе. В возрасте 16 – 17 лет мальчик кончал договоренный срок ученичества и становился подручным, то есть ближайшим помощником приказчика. Затем он становился младшим и, в случае удачи, старшим помощником, приказчиком, наконец – доверенным (первым замом владельца заведения, заведующим филиалом). 7,2 % всех торговцев составляли самостоятельные хозяева: шанс завести собственное дело в этом бизнесе был выше, чем в какой-либо другой профессии. Наибольшие возможности выйти в средний класс имелись в скупке скота и сена, торговле вразнос лесом и дровами, железом и строительными материалами, шорной и кожевенной торговле.

Молочница. 40 е гг. XIX века

Ярославские торговцы, входившие в Ярославское благотворительное общество, участвовали почти исключительно в торговле предметами массового потребления: 45 % продавали съестные припасы (из них 34,1 % – мясо, дичь, рыбу; 24,9 % – овощи, зелень; 8,9 % – фрукты; 8,1 % – молочные продукты и яйца; 4,9 % – чай; 4,8 % – колониальные и бакалейные товары; 4,3 % – муку и зерно), 55 % – промтовары (из них 68,3 % – в мелочных лавках; 6,5 % – мануфактуру; 4,7 % – одежду и обувь), 3,5 % – занимались разносной и развозной торговлей. Большинство торговцев-крестьян жило в столице постоянно и приезжало в деревню только раз в несколько лет на побывку. Те же, кто в городе не уживался и возвращался домой, считались (а часто и были) неудачниками – «питерской браковкой».

Как писал в земскую газету крестьянин-корреспондент, «город разверзает свою ненасытную пасть и поглощает черноземную силу деревни; около 50 процентов ее, правда, выплывает обратно, но в каком виде? Это в большинстве случаев негодный отброс, зараженный и пороками, и болезнями больших центров». Те же, кто приезжает в деревню, «живут в отпуске, на кошелек глядя: если кошелек захромал и охота явилась ехать на промысел». Большинство от крестьянского труда «отвыкают и гнушаются… Старики и жены их косят, например, с восхода солнечного, а они спят до завтрака, готовят чай и завтрак и после его с подростками детьми косят сено ради удовольствия». Смысл побывки для большинства приезжих питерцев был в свидании с женами и детьми, в разлуке с которыми торговцы жили иногда годами. Только наиболее успешливые из них могли выписывать жену в город на время или навсегда. Средние заработки ярославских торговцев в Петербурге были: у самостоятельных хозяев – 88 рублей в год, доверенных – 31 рубль, приказчиков – 15 рублей, подручных – 12,5 рубля, мальчиков – 4 рубля. Квартира и харчи предоставлялись при этом за счет хозяина. Жили приказчики по нескольку человек в комнате, отдельное от хозяина помещение полагалось доверенным. Еда была обильной: мясо – 5 раз в неделю, 2–3 раза в день – чай. Главная сложность торговой деятельности – длиннейший рабочий день при почти полном отсутствии выходных. Рабочий день в торговых заведениях столицы начинался в среднем в полседьмого утра и продолжался до без четверти десять вечера, то есть всего 15,5 часа. Перерывы в работе не были специально определены, но в среднем продолжались по 2 часа. В праздничные дни торговля продолжалась 4 часа. Регламентация эта не касалась лавок, торгующих продовольствием, где работало большинство ярославцев. У них было всего три выходных дня в году: Пасха, Троица, Рождество, а в Прощеное Воскресенье, на Масленицу, в Фомино воскресенье (день годового расчета с хозяевами) работали с 12 часов дня.

Отношения между хозяевами и служащими носили патриархальный характер. Хозяин играл по отношению к «молодцам» роль строгого, но справедливого деревенского большака. После пасхальной заутрени разговлялись все вместе, дома у хозяина. Приказчикам лавочник жаловал по пятерке, мальчикам – по двугривенному. Перед Рождеством наступали в торговле самые горячие дни. Многочисленные петербургские чиновники получали наградные, все спешили обзавестись подарками к празднику. За несколько дней до Рождества молодцы собирали с окрестных торговцев деньги «на ложу» (театральную). В Рождество пили кофе с хозяином, а потом кутили, уже своей компанией, по трактирам. Общение приказчиков и хозяев и в Петербурге почти не выходило из тесного деревенского земляческого круга: «Вино, карты, поездки друг к другу в “гости” (тоже для этих двух удовольствий), целые земляческие заседания в квартирах и ресторанах, фланирование по улицам, садам, посещение пошлых театральных “новинок” – вот почти постоянное провождение свободного времени. Ежедневно, когда закрываются гостинодворские, апраксинские и мариинские торговые заведения, служащие которых почти сплошь угличане, все окрестные трактиры, рестораны, пивные кишмя кишат сбросившим с себя трудовую лямку людом. Возьмите хотя бы традиционную, пресловутую “Ягодку” (трактир внутри Апраксина двора, – Л. Л.): в это время она переполнена угличанами; это их сборный пункт, клуб, что хотите… Тайная мечта буквально каждого угличанина – сколотить копейку в этом Петербурге и как можно скорее уехать “на спокой в деревню”… Скупой, практичный и эгоист по отношению к другим – для земляка, если случится, угличанин сделает все. С большим или меньшим кругом своего знакомства угличанин не пропадет. Его, безработного, и поить, и кормить будут, и уложат на одной кровати, и в деревню отправят» (А. Мехов. Землячество – сборник «Угличанина».

Группа участников крестного хода с иконами и хоругвями у торговых корпусов Большой линии. Фото Булла, 1912 г.

Из ярославцев-апраксинцев отметим семенных торговцев: гласного Думы, заведующего Преображенским кладбищем, церковного старосту, владельца лавки на Мариинском рынке А.А. Маслова (он родился в Воржской волости Ростовского уезда и в 1895 году 33_х лет записался в петербургское купечество); его земляка П.И. Трусова – домовладельца, хозяина трех лавок на Мариинском рынке и владельца четырех лавок там же потомственного почетного гражданина М.А. Уткина. В 1866 году ярославцам принадлежало 149 фруктовых и бакалейных лавок (32,9 % их общего числа в столице). По переписи 1869 года 80 из 247 владельцев таких лавок (32,4 %) и 978 из 1499 приказчиков в них (65,2 %) были ярославцами. Больше всего фруктовщиков шло в Петербург из Романо-Борисоглебского (Артемьевская волость) и Угличского (Ермоловская и Покровская волости) уездов. В начале XX века ярославцы сохраняли преобладающую роль во фруктовой торговле города в большей степени, чем в каком-либо другом виде торговли. Ярославцы контролировали деятельность располагавшихся в Апраксином дворе Фруктовой, чайной, винной и Рыбной бирж (16 членов биржевого комитета, в том числе председатель – И.В. Черепенников, товарищ председателя – Ч.Г. Бродович, казначей – С.И. Буштуев). Иван Черепенников – крупнейший петербургский фруктовщик, уроженец села Селище Романо-Борисоглебского уезда. С 10 лет в столице мальчиком во фруктовой лавке односельчанина. С 1863 года приказчик в лавке на углу Бассейной улицы и Литейного проспекта, которую затем купил у хозяина (в долг). К началу 1880_х годов – владелец 25 фруктовых лавок со 150 служащими и оптового склада в Апраксином дворе, в течение 9 лет исполнял обязанности старосты Сергиевского всей артиллерии собора. «Можно сказать, не преувеличивая, что не только из его села, но и из других деревень в течение многих лет мальчики его стараниями и заботами были устраиваемы на места. Иная баба верст двадцать чешет в Селище, дабы узнать, когда приедет “родимый” на родину; она спокойна: у нее подрос сынишка, и “родимый” наверное куда-нибудь его упоместит…» Большие участки земли, приобретенные им на родине, были отданы для обработки землякам, причем арендная плата никогда не взыскивалась. Черепенников пожертвовал деньги на строительство двухклассной школы и богадельни в Селище (он был попечителем обоих этих учреждений). Дело Черепенниковых после смерти отца перешло к сыновьям Александру и Ивану Васильевичам, владельцам 11 магазинов колониальных товаров и 12 чайных лавок, пяти доходных домов (трех на Литейном, по одному на Фонтанке и Невском). Владельцем другой процветающей фирмы по продаже колониальных товаров «Латынина Ивана сыновья» был в начале века другой ярославец, А.И. Латынин – глава петербургских старообрядцев-федосеевцев, гласный городской Думы, председатель правления Мариинского торгового общества, председатель хозяйственной комиссии Волковской богадельни (фактического конфессионального центра федосеевцев в Петербурге). Фирме Латынина принадлежало 5 лавок на Мариинском рынке и два гастрономических магазина в собственном доме на Забалканском и на углу Казанской и Гороховой.

Треугольный корпус (ныне – корп. № 49). Мануфактурные товары Сергея Михайловича Грудинкина. После смены владельцев был проведен капитальный ремонт и реконструкция части здания нового респектабельного стилевого архитектурного облика, нового масштаба, угловой доминанты. Утрата металлических галерей. Фото до 1914 г.

Ивану Крючкову (о нем подробнее во втором выпуске «Надзирателя»), многолетнему председателю Ярославского благотворительного общества, принадлежало пять лавок на Апраксином рынке, три на Мариинском и два доходных дома на углах Матвеевской с Большим проспектом и с Большой Пушкарской улицами. Значительную роль в торговле фруктами играл и клан купцов В.А., И.Г., С.И. и Ф.А. Буштуевых (11 лавок в Апраксином дворе; одна на Мариинском рынке, два доходных дома на Гороховой, дом на 8-й Рождественской). Родоначальник династии Александр Степанович Буштуев принадлежал к крестьямам деревни Черной Покровской волости Угличского уезда. Своеобразной биржей по оптовой торговле фруктами и ягодами был распололоженный в Щукином дворе трактир «Ягодка»: «...сюда приходят и крупный садовладелец, самолично привезший плоды на продажу в Петербург, и содержатель фруктового магазина, и мелкий разносчик. Усевшись за столик где-нибудь в укромном местечке и потребовав порцию чаю, посетители ведут между собой деловой разговор, нередко шепотом, чтобы не разгласить коммерческую тайну. В особенности большое оживление в этом трактире бывает в ягодную пору, когда торговля имеет спешный характер, а также во время фруктового сезона, когда в столицу приезжают арендаторы и владельцы садов»* . Известно, что «Ягодка» служила своеобразным центром ростовцев и, в особенности, угличан, проживавших в столице (другим таким центром был Спас-на-Сенной). Корзины, сделанные из сосновой дранки в виде ящиков для упаковки ягод, посуды, яиц и других хрупких или легко повреждающихся товаров, широко употреблялись в магазинной торговле города. Их производство сосредотачивалось в основном в Апраксином переулке. В 1869 году этот промысел в столице был почти полностью монополизирован ярославскими крестьянами (21 из 29 хозяев корзиночных мастерских и 173 из 273 рабочих в них). Подавляющее большинство из них (98,3 %) отправлялось в столицу из трех волостей, лежавших на стыке Романо-Борисоглебского, Пошехонского и Даниловского уездов* . Отход здесь не был сезонным, корзины в магазины требовались постоянно. Широко применялся труд подростков – четверть корзинщиков была моложе 18 лет. Ученье продолжалось два_три года, причем в это время мальчикам жалования не полагалось. Подмастерье зарабатывал от 10 до 14 рублей в месяц на хозяйских харчах. Жили работники в помещениях мастерских. Работа продолжалась 13–15 часов чистого времени в день. В день рабочий изготавливал в среднем 60 корзин из сосновой дранки. Технология работы была сравнительно несложной, инструмент стоил 5–10 рублей и поэтому среди корзинщиков было довольно много cамостоятельных хозяев (5,7 %, или 38 человек). Одиночка зарабатывал в год до 300 рублей, хозяин в среднем – 1200. Другой областью, в которой ярославцы добились заметных успехов, была торговля металлом. А.А. Варгунин, крестьянин Березниковской волости Ростовского уезда, содержал 48 таких магазинов (а кроме того, 4 москательные лавки и 6 лавок по продаже железа), Ф.И. Кондратьев – 9, И.А. Семенов – 25. Кроме упомянутого нами Варгунина, заметны на этом рынке были апраксинцы: купцы 1_й гильдии В.П. Барашков («продажа домоприборов, железа кровельного, рельсов, балок, гвоздей, каминов, печей, замков, петлей и проч.»), И.А. Баусов (домовладелец и церковный староста), Е.Е. Глухарев (8 доходных домов, староста церкви, благотворитель).