Николаевская набережная. 1914 год
Былое
Транспорт при въезде на мост объезжает часовню Николая Чудотворца, от пристани отправляется рейсовый пароход на Кронштадт, трамваи следуют один за другим, их провода крепятся к специальным мачтам посреди улицы. Из всех этих реалий до наших дней чудом дожил лишь элегантный общественный туалет на набережной, в перестройку перепрофилированный в кафе.
Никто не скажет, где у Васильевского центр. Ну не стрелке же или порту такая честь! В середине, где много перекрестков и ни одной площади,
непонятно, какой из линий отдать предпочтение. И все же, когда у попавшего в опалу Меншикова отобрали его дворец, а рынок, находившийся при нем, перенесли подальше, в глубь острова, там, на нынешнем перекрестке Большого проспекта и 8–9-й линий, образовался смысловой центр. А уже затем потянулись к рынку и собор, и Академия, и станция метро.
Глядя на парадные невские набережные, трудно представить, что за ними, в глубине острова, однообразный строй линий. Еще больше неожиданностей подстерегает внутри кварталов, кое-где прорезанных узкими переулками. Они получили имена по рекам Российской империи: Бугский, Волжский, Днепровский. Последний, между 8-й и 7-й линиями, особенно запущенно-живописен. В народе его называли Гарлемом, так же как район трущоб в Нью-Йорке, который советская пропаганда рисовала сущим адом на Земле. Впрочем, среди этих неказистых домишек с роскошными старыми воротами еще можно найти чуть ли не ровесников Петербурга.
|
Вид 6-й линии от Андреевского рынка до собора сохраняется без изменений чуть ли не с XVIII века. Вот только рынок уже не тот. Несколько
лет назад его снесли и построили новый, не пожалев и тяжеленных каменных плит, которыми были вымощены галереи, – теперь здесь кафель,
как в супермаркете. От последнего гостиного двора старого Петербурга остался лишь силуэт. А от моста Лейтенанта Шмидта, также принесенного в жертву реконструкции, и того меньше: смелые цельносварные стрелы пролетов заменили на более привычные арки.
Уходящая натура: все меньше остается в Петербурге таких неказистых видов, почти не менявшихся аж с XVIII века
|
|
|
|
|
4 | Академия
художеств («Репа») |
Институт живописи, ваяния и зодчества имени И. Е. Репина, для краткости именуемый «Репой», среди всех вузов города может похвастаться, пожалуй, самым импозантным внешним видом. Или это тоже лишь эффектный фасад? Взору посетителей открыты только музейные залы, в недра
самой большой художественной школы города их не пускает суровый вахтер. Но именно в этих стенах в XVIII веке выращивали «новых людей», в XIX столетии ковали традиции академизма, с которым вели борьбу передвижники, в конце концов одержавшие победу и призванные туда
на службу, в XX веке бунтовали авангардисты, на смену которым пришел социалистический реализм, в наше время возрождают иконопись и обучают традициям русского искусства многочисленных китайцев.
Из всех искусств в округе наиболее заметно присутствие скульптуры: два обелиска по краям – «Румянцева победам» в Румянцевском саду и в
честь Андрея Первозванного на Большом проспекте, гранитная колонна и маленький скульптор Клодт с конем под мышкой в саду Академии, большой Шувалов с тяжелой рукой во дворе обители муз, бутафорская Минерва на крыше и вполне подлинные сфинксы, что на несколько тысяч лет старше города. Экзотические египтяне, полузанесенные снегом, кому-то дают повод порассуждать о загадке Северной столицы, другим же просто служат фоном для фотографий или учебных рисунков. Иван Саблин
Сфинксы у Академии – одно из мест, с которого принято начинать счастливую семейную жизнь
|
